Бездна (Миф о Юрии Андропове) - страница 72
Смерть режиссера-постановщика оборвала спектакль: занавес опустился после второго действия.
…В конце шестидесятых годов, начиная борьбу за новую идеологию общества, создавая для этого Русскую партию, Андропов еще не пришел к постижению сталинского триптиха с заключительным финалом: борьба с космополитизмом — «дело кремлевских врачей» — готовящийся «процесс века» и финал: репатриация евреев из крупных городов России. А в итоге создание вместо голой коммунистической идеологии новой, русско-национальной; пробным камнем в этом нелегком «деле» было обращение за «духовной» помощью к церкви во время Великой Отечественной войны, обращение к религиозным и патриотическим чувствам русского народа, семена которых заложены в историческом прошлом государства Российского.
Только теперь, в начале восьмидесятых годов, Юрию Владимировичу Андропову окончательно открылось все, все Э Т О.
«Да,— думал Председатель КГБ, отпивая из чашки,— смерть Сталина оборвала осуществление великого замысла. А оголтелый и невежественный атеист Хрущев все вернул на круги своя, продолжив прерванную было ленинскую борьбу с «мракобесием» и «опиумом для народа» — Русской Православной Церковью».
Андропов сел на мягкий диван, стоящий у стены, и потрогал свой пульс на левой руке — сердце скакало галопом. «Спокойно, спокойно!… И все же это так: он не успел, а у меня не получилось. Стоп, стоп! Зачем же так? Во-первых, она есть — Русская партия, и пока что я управляю ею. Правда, некоторые «молодые князья» уже повскакивали в седла и рвутся… Нет, нет, не в бой, а к власти. Постой, постой! Откуда эти «молодые князья»? Да, это же у одного нашего поэта… Забыл фамилию. А короткую встречу с ним помню, кажется, на приеме в какой-то военной академии. Высокий, худой, со злым, резким, вдохновенным лицом. Как там? Сейчас, сейчас… Эти стихи он и читал там, в академии, ему аплодировали стоя, и кто-то с балкона крикнул: «Да здравствует русская армия!» — Председатель КГБ напряг свою могучую изощренную память, и поэтические строки всплыли:
«Есть. Князья в седлах уже есть, взгромоздились,— думал и с иронией, и с чувством тревоги Юрий Владимирович,— Только поход, похоже, задуман короткий — в Кремль и на Старую площадь. Поэтому, князья мои славные, лошадей в стойла, а сами… Посмотрим. Скорее всего, в пешем строю и по указанному маршруту. Вон министр обороны жалуется: все больше военных округов, в которых полностью не укомплектованы штабы. Все норовят остаться в Москве, в Генштабе, а то и повыше забраться…»
…В мае 1967 года Юрий Владимирович Андропов возглавил Комитет государственной безопасности Советского Союза, сменив на этом посту разжалованного Семичастного. «В связи,— говорилось в решении Политбюро,— с серией крупных провалов советской разведки в Западной Европе» и «за раздувание мелких дел». Но была и другая, главная, причина низвержения Семичастного с Лубянки — он состоял в дружбе, ходил в единомышленниках с Александром Шелепиным, своим предшественником в КГБ, который, будучи членом Политбюро, в момент исторического заседания своих коллег по высшему партийному органу, в мае шестьдесят седьмого, находился в больнице на операции по случаю обнаружившегося аппендицита. Все дело в том, что Леонид Ильич Брежнев видел в Шелепине — и не без основания — основного своего соперника, а значит, врага в борьбе за верховную власть. Эта борьба на кремлевских холмах не утихала — и не утихнет — никогда. Принятым решением Политбюро бывший «железный Шурик» лишался главной своей силы и опоры — могущественные органы государственной безопасности больше не служили ему.
Став Председателем КГБ,— надо сказать, это назначение для Юрия Владимировича было полной неожиданностью,— Андропов первый год на новом посту посвятил изучению своего нового хозяйства, гигантского и зловещего, и постижению страны, партии, общества в целом изнутри — «глазами» КГБ: к нему стекалась информация о положении дел во всех сферах жизнедеятельности советской империи — горы информации, тонны, монбланы информации, причем из первых рук, никем не искаженной. И он кропотливо, въедливо, с фантастической энергией изучал ее, систематизировал, делал выводы. А еще была в тот первый год, естественно, и текущая работа, которая требовала внимания, энергии, напряжения.