Бездорожье - страница 14
Тут снова затрещали кусты, и на пригорке появилась, судя по всему, сама госпожа Никкола, слегка запыхавшаяся.
– Бедное дитя! – с ходу заговорила она. – И как вас занесло в эти лихие края? Давно ль вы здесь?
– Недавно, – пробормотала Катти, уставившись во все глаза на еще одну местную жительницу.
Одета та была в точности, как ее садовник-рыбак, и на первый взгляд казалась скорее господином Никколой, чем госпожой. Но когда она подошла ближе, порывисто протягивая Катти обе руки, и оказалась в кругу света Тинкусова фонаря, стало ясно, что ее сиятельство при нужде легко сыграла бы обе роли.
Ее худощавая фигура, прямые белые волосы, длиной до подбородка, и молодое, красивое, холодноватое, похожее на тонко вырезанную маску лицо равно могли принадлежать и женщине и мужчине. Походка и движения – тоже. Даже голос… в нем сливались неотличимо низкий женский и высокий мужской. И не будь Катти предупреждена о «хозяйке», идущей следом, ей наверняка пришлось бы поломать голову, гадая, кто это.
Упомянутые садовником доброта и сердечность шли госпоже Никколе не больше, чем старому Дракону, Папаше Муницу. Что-то неуловимо жестокое таилось в резных чертах ее лица, в линии рта, в глазах, похожих на кружочки голубоватого льда.
И ласковость в ее голосе едва не резала слух. Куда естественней звучал бы холодный приказной тон…
– Но что же я, – госпожа Никкола пылко схватила ее за руки, сжала их, после чего выпустила и обняла девушку за плечи, – пристаю с расспросами, когда вам сейчас, конечно же, всего нужней отдых! Пойдемте, дом недалеко. Впрочем, если вы без сил, Тинкус может донести вас на руках. Хотите?
– Нет, нет, – Катти попыталась высвободиться из ее объятий. – Сама дойду.
Почему-то ей вдруг стало не по себе. И от «сердечности» госпожи Никколы и от ее пылких прикосновений. Но ничего другого, увы, не оставалось, кроме как принять приглашение. Не в лесу же ночевать…
Та притиснула ее к себе крепче.
– Позвольте поддержать вас, бедняжка!
И так они и двинулись в путь, почти в обнимку, – вниз с пригорка, через лесок, с Тинкусом впереди, светившим им своим фонарем. И всего через пять минут подошли к высоким каменным воротам, за которыми наконец-то началась ровная дорога, присыпанная песком. Снаружи, перед воротами, ее, как ни странно, не было и в помине – словно из них никто и никогда не выходил и не выезжал…
Дорога эта, петляя между цветочными клумбами и шпалерами, еще через несколько минут привела к дому – большому, красивому особняку, все окна которого празднично светились. И вскоре Катти, укутанная в плед, уже сидела за накрытым столом возле жаркого камина, и госпожа Никкола усердно потчевала ее вином и какими-то аристократическими деликатесами.
Казалось, можно было бы и расслабиться.
Узнав о ее потерявшихся спутниках, хозяйка первым делом выслала на поиски армию слуг, вооруженных фонарями и рупорами. Потом отправила гонца к своему соседу-помещику с просьбой сделать то же самое. И напоследок многократно и горячо заверила Катти в том, что друзья ее, самое позднее к утру, непременно отыщутся.
Но легче на душе у той почему-то не сделалось, и роскошное угощение застревало в горле.
Мила госпожа Никкола была чрезвычайно. Она казалась в меру сочувствующей, в меру – радующейся новому лицу в своем доме и возможности проявить гостеприимство. На свой сегодняшний оригинальный «улов» смотрела как на диковинку, однако вопросов лишних не задавала, а, наоборот, старалась отвлечь гостью от ее тревог, по-светски непринужденно рассказывая о себе и своем времяпрепровождении в здешних «лихих» краях.
Но и отвлечься Катти не удавалось. Несмотря на всю любезность хозяйки и обращение с найденной в лесу девицей неведомого рода-племени как с равной по знатности и крови, госпожа Никкола нравилась ей почему-то все меньше.
По возвращении та сменила рыбацкое одеяние на домашний костюм – бархатные брюки и короткую курточку цвета сливы, которые никакой определенности в ее внешний вид не внесли. Скорее, наоборот – при всей ее бесспорной красоте она окончательно стала выглядеть кем-то средним между женщиной и мужчиной, без малейшего перевеса в ту или иную сторону. Даже грудь, если у нее имелась таковая, была достаточно мала, чтобы оставаться под курткой незаметной. И бедра, обтянутые бархатом, были хотя и узковаты для женщины, но не слишком…