Бездорожье - страница 43
И он едва не отдернул руку.
Сам удивился такой своей реакции. И еще больше – пришедшему следом пониманию, что его перестало радовать общество Аурии. Да и всех остальных тоже.
Стать после смерти неприкаянным духом и остаться атеистом невозможно, сколь бы искренне ты ни считал при жизни, что никаких вышних сил не существует. Но можно, даже убедившись наконец в их наличии и власти над твоей судьбой, остаться прежним дураком. Который вдруг решает – вместо того чтобы переосмыслить содеянное и покаяться, – что уж с ним-то в загробной жизни точно обошлись несправедливо, в отличие от всех остальных, и начинает предъявлять претензии вышним силам. Дуду насмотрелся на таких… да что далеко ходить, сам никакой особой вины за собой не видел. И думать об этом не хотел. Зачем, когда вот она, виноватая, – бывшая жена с ее приворотным зельем?…
Однако здесь, за одним с ним столом, сидели вовсе не дураки. А, кажется, кое-кто похуже… вроде ведьмы Манон, которая служила злу при жизни сознательно и чья душа была черна настолько, что, даже зная о Божьей власти над собой, признавать ее Манон не желала. Таких среди неприкаянных Дуду тоже приходилось встречать, хотя и редко, и уж их-то он совсем не понимал. Поскольку сам гнева Божьего все-таки побаивался…
Тут сотрапезники его грянули веселую застольную песню, и он вздохнул с облегчением – подозревать их в поголовном служении злу было неприятно.
Но уже через минуту и зажигательная мелодия, и стройное созвучие прекрасных голосов отчего-то начали казаться ему всего лишь досадным шумом. Душа вдруг запросила одиночества и покоя… И он принялся искать предлог, под которым можно было бы уединиться, никого этим желаньем не удивив.
Найти его оказалось нелегко, но все же удалось.
И Дуду шепнул Аурии на ухо:
– Я отлучусь ненадолго. Вы все такие нарядные! Не мешало бы и мне приодеться.
Попытка, однако, провалилась – его услышал Станнус.
– Приодеться? Чудесно! – обрадовался он. – Пойдемте, – окликнул остальных, – покажем новенькому лучший магазин готовой одежды!
Все радостно повскакали с мест.
Протестовать было бы странно и глупо. Отказываться от провожатых, не зная города?… Дуду не стал этого делать, конечно, но всю дорогу до упомянутого магазина и там, возясь с призрачными пиджаками и брюками, которые ему подносили охапками, он лихорадочно искал другой предлог – уж точно гарантирующий право на уединение.
Живым намного легче в этом плане. Они всегда могут сослаться на усталость. На неотложное дело, о котором забыли. На разболевшийся живот, в конце концов… Но для духов все это было неприемлемым, а ничего другого, увы, в голову не приходило. Вокруг галдели и суетились, мешая сосредоточиться, все десять здешних неприкаянных – включая женщин, которые, кажется, понятия не имели, что такое стеснительность, и принимали в переодевании Дуду самое активное участие. Поэтому предлога он так и не нашел. И вынужден был, уже покидая магазин, сказать Станнусу правду:
– Мне хотелось бы побыть одному.
– Зачем? – удивился тот.
– Подумать нужно.
– О чем?!
Дуду замялся.
О чем – он и сам не знал. Просто все сильнее чувствовал себя не в своей тарелке.
– Устал веселиться, – ляпнул он.
Станнус понимающе закивал.
– Так давай устроим вечер поэтической грусти!
– Нет… – Дуду осенило наконец. – Я хочу сочинить стихи. И не могу этим заниматься прилюдно.
– Поможем! – ответил Станнус весело и понес какую-то чушь насчет вдохновляющего присутствия друзей.
Но в глазах его мелькнул странный холодок, словно он на самом деле куда охотней выставил бы новичка из компании, чем тратил на него время и силы.
И Дуду вдруг понял – ему не дадут остаться одному.
Новые «друзья» почему-то не желают этого. Вот и таскаются за ним всей толпой.
Мысль была неожиданной. Но зато разом объяснила все то небывалое внимание, которое ему здесь уделяли… и сомнений в ее верности не возникло.
Лишь один вопрос – почему?
Может… потому именно, чтобы не дать задуматься?
Дуду напрягся. Они не так здесь счастливы, какими хотят казаться? Подвох имеется – серьезный недостаток в их расчудесном с виду существовании? И требуется, чтобы новичок заметил это не сразу?