Беженцы и победители - страница 9

— Как ты догадалась, что это шпик?

— Как? Наверное, у меня на них нюх. Да и слишком уж они незаметные. С провокаторами труднее… Карел… Ты ведь Карел, правда? И все-таки мне кажется, что шпик смотрел на меня просто как на красивую девушку. Слушай, пропусти меня вперед. Так положено, когда идешь с дамой.

Они уже стоят возле вагона третьего класса. Мария быстро поднимается по ступенькам и успевает окинуть взглядом перрон.

— Горизонт чист. Подай мне зонтик, и чемодан давай сюда. Ты куришь?

Они переходят в отсек для курящих и входят в свободное купе, освещенное синим светом. Мария буквально падает на сиденье у окна и облегченно вздыхает. Владя забрасывает наверх чемодан, кладет на него старомодный зонтик и шляпу, снимает непромокаемый плащ:

— Ух! Ну и жара!

— Ага, — кивает девушка. — А теперь садись поближе. Если кто-нибудь пойдет, обнимешь меня, но так, чтобы это было как в жизни… или как в кино… Ты ведь коммивояжер, да? Тебе хоть сказали, чем ты торгуешь?

— Сказали. У меня в чемодане даже альбом с образцами имеется. Виды тканей, прейскуранты цен, условия поставок — в общем, все как положено.

— Но со шляпой и зонтиком вы явно переборщили. Посмотри вокруг — ни у кого ничего подобного не увидишь.

— Не я же придумал этот сценарий.

Мария считает, что задание у нее гораздо проще, чем у тех, кто работает на маршрутах. Купить билет, проводить до вагона и разыграть сцену прощания — вот и все.

— Сейчас посмотришь, как я это делаю, — говорит она Владе. — Не забудь пообещать, что в воскресенье обязательно вернешься. Только не очень кричи, а то в прошлый раз парень так перепугался, что орал на весь перрон, смотрел же при этом не на меня, а куда-то в сторону… Руки не подавай: высовываться из окна не стоит. Мне главное добежать до туннеля, а там я полицейских вокруг пальца обведу… Как в кино… Они и опомниться не успеют…

Как в кино… Может, шпик не заметил ее? А что, если все же заметил и уже поджидает у выхода? Успеет ли она в таком случае скрыться в толпе? Ну что ж, через десять минут, когда поезд увезет Карела, все выяснится. Вернее, не через десять, а минут через шесть-семь.

— Ну, мне пора, — говорит она Владе. — Иди потихоньку за мной и остановись у окна.

Выйдя в коридор, она бросает взгляд в одну, потом в другую сторону, кладет свои маленькие руки Владе на плечи и крепко целует его, хотя это и не предусмотрено сценарием:

— Это тебе от меня на дорогу, чтобы удачно доехал.

В купе с трудом протискивается толстенная и весьма решительная дама с двумя дочками — четырнадцати и шестнадцати лет. Она тащит за собой чемодан, набитый дорожным скарбом. У старшей дочери в руках рюкзак, у младшей — облепленный кричащими рекламками чемоданчик, а за плечами туристская сумка.

— Девочки, садитесь возле дверей. Головы под пальто и спать! — приказывает дама и добавляет: — Надеюсь, есть вы не хотите.

Поезд трогается. Мария идет рядом с вагоном и машет Владе рукой. Встретиться с девушкой еще раз ему уже было не суждено. Во время террора, развязанного после убийства Гейдриха, Марию вместе с родителями арестовало гестапо. В последний раз ее видели в тюрьме на Панкраце. Она ждала своей очереди перед помещением, где совершались казни…

Ночью двери купе неожиданно распахиваются, и рука в кожаной перчатке щелкает выключателем. Свет ударяет пассажирам в глаза — они щурятся и мгновенно просыпаются. В проеме двери, словно призраки, возникшие из ночи, появляются двое. Один очень похож на бурша, другой — в очках и в серой шляпе, которая придает ему довольно свойский вид, что так не вяжется с непромокаемым плащом и предательски выглядывающими из-под него начищенными до блеска сапогами. Тот, кто похож на бурша, внимательно осматривает купе:

— Территория рейха. Куда едете?

— В Остраву, — по-чешски раздраженно отвечает дама.

Ее дочери, от страха зарывшись в пальто, наблюдают за призраками. Слышно, как у младшей стучат зубы.

— А вы? — вопрос обращен к Владе.

— В Моравскую Остраву, — следует четкий ответ по-немецки.

Очкастый тоже просовывает голову в купе. Две пары бдительных глаз придирчиво осматривают багаж пассажиров. Владя чувствует, как сердце у него уходит в пятки. Ему кажется, что вот сейчас полицейский ткнет пальцем в его чемодан и прикажет: «Снять! Открыть!» Потом он предъявит ему желтую карточку и предложит следовать за ними. По спине у Влади бегут мурашки, ноги моментально становятся ватными. Это продолжается не более тридцати секунд. Наконец рука в кожаной перчатке еще раз щелкает выключателем и дверь захлопывается. В купе опять темно, но даже в темноте Владя ощущает на себе ненавидящий взгляд решительной дамы — она, видимо, приняла его за немца. Он достает сигарету и жадно ею затягивается.