Безликая женщина - страница 44

Она улыбнулась.

— Ты пытаешься меня отвлечь?

— Работает?

— Нет, Неблагой. В твоем заклинании еще две части, и мне хочется разорвать это проклятие связи.

Стена жара прошла по ней от колен до плеч. Он подошел близко, и она ощущала сладкое вино в его дыхании.

— Уверена?

Айслинг ущипнула себя за руку до крови. Неблагой охнул и вздрогнул, тряхнул рукой, словно его укусил жук. Она указала на маленькую рану и склонила голову.

— Уверена.

— Женщины, — буркнул Бран. — Чересчур драматичны.

— Привыкай. Что еще нам нужно вытерпеть?

Он махнул рукой, и огонь пропал. Лоркан вскочил на лапы и потянулся.

— Оставшиеся части не такие простые.

— Это было просто? — перебила она.

— Мы достаточно близко к следующей, хотя я бы лучше оставил это напоследок. Нам нужен сосуд из сердца, воды и Лебединого озера, и чары нужно исполнить в моем доме.

Айслинг уперла руку в бедро и приподняла бровь, хотя он не видел.

— Ты про замок?

— Да. Замок.

— Сосуд из сердца может быть чем угодно. Что это за чары? В магии есть правила, точные шаги, иначе все расплетется.

— Это скорее пророчество, чем заклинание.

Она сжала кулаки.

— Так ты говоришь, что мы бродим по Другому миру, гоняясь за тем, что может даже не сработать?

Он сглотнул.

— Как-то так.

Энергия трещала на ее пальцах, гнев плясал в сжатых кулаках, молил выпустить его.

— Ты притащил меня сюда, рисковал моей жизнью, но говоришь, что все зря?

— Не зря. Это может сработать.

Заряд энергии вырвался из ее руки и попал по земле возле него. Бран отскочил от магии, пока его магия трепетала на его теле. Перья раскрылись на его руке, а потом слились с кожей.

— Ты сказал, что это сработает, — прорычала она. — Что только так можно снять проклятие.

— Я знаю только такой способ.

— Это не чары! Это прихоть, этого не существует. И ты рискуешь нами ради детской фантазии?

Он выпятил челюсть, упрямый вид был знакомым.

— Это настоящий способ снять проклятие связи. Я знаю. Просто ни разу не видел это на практике.

— Почему?

— Потому что никому не удавалось это сделать.

Она вдохнула, но успокоиться не смогла.

— Бран, прошу, скажи, что мы не зря этим занялись.

— Не зря.

— Прошу, скажи, что ты знаешь, что делаешь, и мы не останемся в конце вместе.

— А это было бы так плохо?

Она сжала губы, ущипнула себя снова. Он вскрикнул и упер руку в бок.

— Да, это было бы плохо. Мне напомнить, что происходит? Что ты чувствуешь то, что чувствую я? — она указала на него. — Если не сможешь снять проклятие, значит, ты притащил меня в Другой мир без повода, и я сделаю твою жизнь адом.

— Я жду этого, ведьма. Готова идти?

— Куда?

Он подмигнул.

— Есть лишь один сосуд из сердца в Другом мире, и он заперт в Герцогине сумрака.

— В ком?

— Увидишь, — он вытащил яблоко из сумки и бросил ей. — Последнее, ведьма. Тебе вскоре придется есть нашу еду.

— Я лучше буду голодать.

6

СУМРАЧНЫЙ ЗАМОК

— Ты знаешь, куда мы идем?

— Да, ведьма.

— Уверен? Потому что мы часами продираемся сквозь эти кусты, и я точно уже видела то дерево.

Бран посмотрел на дерево и стиснул зубы. Он тоже его видел, несколько раз. Она была не такой внимательной, как он думал, если только сейчас поняла, что они уже проходили его. Но ему казалось, что она сдерживалась. Лоркан ушел в лес, ворча, что найдет свой путь, час назад.

Он знал, куда они шли, просто не знал, как туда добраться. Герцогиня сумрака была самой скрытной Неблагой фейри. И она ужасно ненавидела Брана.

Он не был виноват, что родился принцем. Он не мог всем управлять, и если она хотела ненавидеть его за это, так и быть. Он не спорил. Он не мог стать королем, не хотел трон. Если бы он мог выбирать, он отдал бы свое место ей и убежал.

Жаль, что он не выбирал. Она была бы хорошей королевой.

Он резко остановился, неспешно насладился теплом весом ее тела, врезавшегося в него.

— Почему бы не остановиться на минутку, а, ведьма?

— Может, хватит так меня звать?

— Тогда не зови меня Неблагим.

Она сжала кулачки, и он ощутил укол удовлетворения.

Брану нравилось причинять другим неудобства. Нравилось дразнить их, раздражать, чтобы их голова кружилась. Даже королевичи считали его невыносимым, но это было частью игры. Раздражение раскрывало настоящие характеры.