Безликая женщина - страница 8

Бран опустил колено на землю, положил руку на другое колено.

— Что ты видишь? Покажи.

Ворон раскрыл крылья и взмыл в небо. Они разделали особую связь, потому что эти птицы не были настоящими. Они были частью него. Бран был Неблагим фейри с двумя сторонами, Туата де Дананн и хищной птицы.

Это исказило его облик в наполовину мужчину, наполовину зверя. Его лицо было кривым слева, блестящие черные перья окружали вороний глаз, что двигался сам по себе. Его левая нога была тоньше правой, и на ней была когтистая ступня, что стучала при ходьбе. Перья торчали из головы, и он выщипывал их каждую неделю, чтобы выглядело так, словно голова была бритой.

Он выдохнул, закрыл человеческий глаз и дал ворону овладеть его зрением.

Они летели по небу миг, а потом ворон опустился на ветку возле толпы. Он повернул голову и посмотрел на женщину, привязанную к дереву.

Огонь поднимался по бледной ткани ее нижнего платья. Она была почти без одежды, как для человека, и его взгляд замер на силуэте ее ног. Длинные ноги, тонкая талия, сильные мышцы были необычными для человека. Обычно они были мягкими. И если они не были мягкими, то они были кривыми, работали в полях.

Но ее мышцы были не как у женщины с фермы. Она была даже красивой.

Кем была эта ведьма? Как жаль, что она не увидит рассвет.

Ее темные волосы прицепились к грубой коре как паутина. Темные пряди, казалось, впитывали свет, падали перед ее лицом спутанными кудрями.

Бран резко вдохнул, и ворон раскрыл удивленно крылья.

Ее лицо.

У ведьмы, привязанной к дереву, не было лица. Магия размывала то, что явно было видением. Почему у нее не было лица?

— Корвин, вернись.

Бран закрыл глаз ворона, чтобы больше ее не видеть. Он не хотел знать, каким существом она была. Искушение из-за нерассказанной истории горело в его венах.

— Нет, — пробормотал он.

И все же было любопытно. Он вышел из-за кустов и замер на краю поляны. Она смотрела на него, он был уверен. Она протянула руку в его сторону, несколько голов повернулось.

Люди не могли его видеть. Морок Брана был сильным, и он рано научился этим чарам. Но она его видела.

Кем она была? Подменышем? Он бы понял. Фейри знали других фейри, и от нее не пахло магией.

Хотя в воздухе было столько дыма, что он мог не учуять ее магию. И это объяснило бы красоту ее тела, грацию пальцев, даже напряженных от боли.

Он не знал о подменышах в этих краях. Он приглядывал за бедными созданиями, пытался дать им совет, когда мог. Им не повезло. Он хотя бы мог рассказать им, как шутить над людьми, чтобы они смогли вырваться из хватки приемной семьи. Подменыши страдали от отношения людей, но хорошо справлялись, если брали жизнь в свои руки.

Его череп покалывало, острые растущие перья встали дыбом, и самое сильное проклятие из всех, что он видел, попало в его грудь.

Бран отшатнулся, прижал ладонь к опаленной коже груди. Проклятие прошло, не задев рубашку, оставив вспышку, выжженную над его сердцем.

— Что…?

Боль опалила его плоть. Его ноги горели, его руки болели так, что он стиснул зубы. Бран сжал колени, дышал, подавляя шок.

Ведьма прокляла его.

Нет.

Привязала.

Он зарычал и пошел сквозь толпу. Люди разбегались, вопя, что невидимый дьявол прибыл забрать их души. Шаги гремели по лесу, они спешили в безопасность деревни, к теплым кроватям. Они не могли его видеть, но если бы видели, у них было бы больше поводов кричать.

Охотник размахивал крестом перед огнем.

— Прочь, демон! Я не позволю тебе забрать твою шлюху.

Бран ударил мужчину ладонью по лицу и толкнул его на землю.

Он прошел сквозь огонь, раздвигая хворост, пока не встал перед ней. Вороны поднялись за ним, били крыльями, отгоняя пламя, и кричали.

— Кто ты? — прорычал он.

Она плюнула в него. Вязкая и горячая слюна медленно поползла по его щеке.

Он гневно схватил ее за подбородок и повернул голову. Ничего. Лица не было, даже намека, лишь туман цвета ее бледной кожи.

— Ты прокляла меня, — возмутился он. — Убери это, ведьма.

— Если так сильно хочешь, убери проклятье сам.

— Я не буду повторять.

— И не нужно, — ее подбородок выскользнул из его ладони, она потеряла сознание.

Он коснулся ее лица, ощутил ее острый подбородок, давящий на его ладонь. Он не видел его, и это проклятие было странным.