Безмолвные клятвы - страница 13

– С еще не родившимся ребенком. Бог знает, когда он успел…

– Тогда не все потеряно. Молись, чтобы это был мальчик! Может, герцог со временем простит тебя.

– Пока он жив – не простит.

– Тогда надо что-то предпринять.

– Я еще об этом не думал. – Плохое виски немного умерило гнев Генри. Теперь он надеялся только на то, чтобы ненавистной и внезапно возникшей зависимости от брата поскорее пришел конец. Давно пора взять то, что должно принадлежать тебе по праву. – Сколько тебе потребуется времени, чтобы переправить мои деньги из Англии сюда?

Люк тяжело вздохнул:

– Если б я знал, что тебе так нужны деньги… Хотя это и так заметно – по твоему виду и по запаху от тебя…

Генри рассматривал свои ногти.

– Если бы ты получил мою телеграмму из Нью-Йорка, то понял бы, что я нуждаюсь.

– Я получил ее.

Проглотив комок, застрявший в горле, Генри заставил себя говорить спокойно и рассудительно:

– Тогда ты все знаешь.

– До сегодняшнего дня я почти ничего не знал, кроме того, что мой управляющий сообщил в своем послании. А именно, что ты очень нуждаешься. Любая телеграмма всегда чересчур эмоциональна, но в ней слишком мало места для конкретных вещей.

– Скажи точно, Люк, когда Хокинс сообщил тебе, что я… очень нуждаюсь?

– Когда твой кораблю отошел от причала на Темзе.

– Понятно…

Если управляющий Люка знал о таких деталях бегства Генри, значит, он следил за ним, как за младенцем. Нет, скорее, как за врагом, которого желают обвести вокруг пальца. Почувствовав, что его предают или уже предали, Генри снова едва удержался от вспышки ярости. Но нет, никогда он не позволит Люку – и любому другому – видеть его слабость.

– Выходит, ты ничего не сделал, Люк?

– Мне говорили, что бедность закаляет характер.

– Значит, кроме того, что ты взял на себя заботу о моих сбережениях, ты еще заботишься о моем душевном здоровье? Очень благородно с твоей стороны!

Люк улыбнулся – но только краешком губ, словно к его изумлению примешивалась печаль:

– Мы не во всем одинаковы, Генри. Если не считать нескольких лет армейской службы, ты постоянно растрачивал понапрасну свое время, деньги и ум. Я не допущу, чтобы это продолжалось.

Генри показалось, что он не узнает брата. Черты лица оставались теми же, однако перед ним был совсем другой человек.

– Все, что ты говоришь, Люк, мне не по душе.

– Мне тоже не нравится контролировать поступки родного брата. Мне вовсе не нужна дополнительная обуза, да и твои приключения мне тоже надоели.

– Я с удовольствием избавил бы тебя от этой обузы.

– Всему свое время, Генри. Сначала ты должен убедить меня в том, что способен сам уладить свои дела.

– Каковы твои условия, Люк?

Эти слова прозвучали грубо и цинично. Генри сжал губы, чтобы не наговорить лишнего. Ему почему-то хотелось, чтобы их разговор напоминал сделку. Генри боялся верить, что случилось худшее и Люк полностью завладел правами отца. Сколько раз ему диктовали условия и требования! Сколько раз заставляли принимать решение, не имея выбора!

Угадывая причину гнева Генри, Люк мягко произнес:

– Я не ставлю условия, я возлагаю надежды.

– А если я сам на себя не надеюсь, почему ты должен на меня надеяться?

– Потому, Генри, что у каждого в жизни должна быть цель, к которой нужно стремиться.

– Я богат, Люк. И если чего-нибудь захочу, то куплю это.

– Речь не об этом, Генри. Что тебе нужно в жизни?

– Это мое дело, – твердо ответил тот. – А чего хочешь от меня ты? Моя душа превратилась в проходной двор – все в нее лезут!

– Я знаю, что твоей душе необходим покой.

– Тебе нужно именно это, Люк? Моя душа?

– Мне нужно, чтобы ты доверял мне и сотрудничал со мной.

Люк любезно улыбнулся, и в этой улыбке Генри прочел решимость купить родного брата. Купить даже его душу. Он вздохнул:

– Так оно и есть. Иначе я бы не приехал сюда…

Генри налил себе виски и залпом осушил стакан, чувствуя, как один огонь соединился с другим, сжигающим его изнутри.

– Но почему-то я сомневаюсь, что это доверие принесет мне пользу.

– Я могу поручиться своей жизнью, – сказал Люк, глядя Генри в глаза. – Но не стал бы ручаться твоей.

– Разве есть разница, чем ручаться? – мрачно поинтересовался Генри.