Безобразная Эльза - страница 41

Инесса смотрит на меня очень многозначительно, а я никак не могу провести параллель между Женей и голодранцем Ванькой.

Но всё равно стало очень интересно, чем там закончилось.

– И что потом?

– А ни х*я хорошего!

Инесса тяжело вздохнула и продолжила:

– Папа меня любил, поэтому до конца не убил. Поженили нас! Дворничиху сразу повысили до заведующей местного профилактория, квартирку дали. Ваньку учиться отправили, в партию приняли и хорошенько пнули вверх по карьерной лестнице. Эх… Так он, гондон, и ускакал от меня по этой лестнице. Я же за семь лет брака его член только спящим видела. Уставал он очень, в смысле, хер его. А в один прекрасный день уехал мой Ванечка в Москву, в командировку, и всё… больше не вернулся.

– Погиб? – сочувственно предположила я.

– Если бы! – крякнула Инесса. – Нашёл себе нового тестя! Побогаче! И бабу страшную, как смертный грех. Он, правда, потом с этим уё*ищем развёлся… Но бог не фраер! Детей у этого кобеля больше не получилось – только наш Рюшечка.

Инесса замолчала и стала с аппетитом заглатывать якобы несъедобный завтрак. И только когда она опустошила тарелку, я отважилась спросить:

– А дальше?

– А дальше я попала в плен к немцам, – Инесса неожиданно весело мне подмигнула. – Мой второй муж Дастин был очень большой человек у себя на родине. С виду, правда, полный идиот, но мозги, как у Эйнштейна. Собственно, он и похож был на него. Целый год этот старый стручок меня добивался, а меня от него выворачивало. В результате – в той войне победили немцы. Девять лет мы прожили с этим импотентом в Германии, а потом он умер.

– Болел?

– Нет – много пиZдил! О нём опубликовали заметку в местной газете, и он её с выражением зачитывал во время вечерней трапезы, а жрать, сука, не перестал. Терпеть не могу, когда разговаривают с набитым ртом! Короче, поперхнулся неудачно.

– Как это? – оторопела я. – Что, прямо от этого и умер?

– А чему ты удивляешься? Не такой уж и редкий случай! Только я до сих пор себя виню. Мне тогда слушать надоело, и я вышла на террасу, а он ещё громче стал читать, чтоб я ничего не пропустила. А потом заткнулся, а я, дура, думаю – ну, слава богу! А он… Эх… Хороший был мужик, правда, занудный… Ну, и без члена.

– Как это?

– Ну как… Его пипка умела только журчать. Зато он мне домик в Нюрнберге оставил и деньжат немало. А потом мы с Игорюшечкой вернулись в Россию… И я встретила Павлика…

Инесса так долго молчала, что пришлось ей напомнить о Павлике.

– Вы его полюбили?

– Кого?! Павлика? Да ты что?! Нет, он, конечно, был чудесный человечек! Очень добрый и щедрый. И тело у него было божественное… Знаешь, есть такой бог Хотэй? Фигура с моим Павлушей – один в один!

Я вспомнила фигурку этого пузана и, не удержавшись, прыснула со смеху.

– Вот-вот! – невесело подтвердила Инесса. – Но у Павлика были неоспоримые достоинства – он меня любил и жил в Москве. Мне-то эта столица на хер не нужна, но Ванька, сволочь, сманил туда Игорька – сначала учиться, а потом и с работой ему помог. А я очень хотела быть ближе к сыну. Ну и к Ваньке, честно говоря. Я ведь всю жизнь его любила… Да и до сих пор люблю. Мы даже встретились с ним пару раз в гостинице, и во второй раз его жена нас застукала. Ну так я этой чучундре нах*ярила по очкам, чтобы не подглядывала. А мой бедный Павлик совсем ничего не замечал. Он был очень увлечённым человеком… Филателистом – о как!

– Это же что-то с марками связано? – озвучила свою догадку.

– Да, деточка, он коллекционировал эту х*йню, а я всё время хотела смести эти бумажные огрызки на совочек и – в мусоропровод. Но Павлуша так трепетно их любил, и я очень старалась уважать его пристрастие.

– Павлуша тоже умер?

– Его убили, Эллочка. Во время попытки обокрасть. Так глупо и обидно… Потом я вернулась домой, тем более, что Ванька снова женился на какой-то молоденькой писюхе. Вот так-то, девочка! Жизнь прошла в слепой и тупой любви к мужику, в котором даже ничего положительного нет. Ну разве что резус-фактор…

– А Вы это к чему сейчас сказали? Вы же не знаете моего Женю! – говорю спокойно, а в душе бешусь от того, что она сравнивает с ним своего блудливого престарелого Ванечку.