Безрассудство любви - страница 26

— Ничего от Бернис? — спросил Макс, когда она закончила.

Элизабет резко подняла голову.

— Но это не значит, что положение не опасно.

— Вполне возможно… — Он подошел ближе. — А возможно, и нет.

Элизабет чувствовала, что еще немного — и он убедит ее остаться. Но уступить ему? Как бы не так!

Неужели она и правда ищет причину, чтобы сбежать? Взгляд Элизабет упал на телефон. Один звонок — и она докажет себе и Максу, что вовсе не пытается убежать от него.

Она взялась за трубку и предупреждающе взглянула на него.

— Если Бернис скажет, что она эвакуирует людей, ничто меня не остановит.

— Я понял.

Элизабет набрала номер дома Маккензи.

— Линия занята, — сказала она расстроенно, вешая трубку. — Может, Бернис пытается дозвониться мне.

— Подождем. — Он сел рядом. Элизабет подумала, не отодвинуться ли ей, но тут же мысленно одернула себя. Чувствуя беспокойство, она взглянула на часы, потом на свое платье, слишком откровенно выставлявшее напоказ ее ноги, и стала осторожно расправлять подол, пытаясь прикрыть колени.

Макс спокойным голосом предложил:

— А почему бы тебе не переодеться? Я покараулю телефон, а ты подготовишься к отъезду.

— Ты не будешь возражать?

— Ответить на телефонный звонок — нет, против твоего отъезда — да.

Макс наклонился вперед. Упершись локтями в колени, он сплел длинные пальцы рук и опустил на них голову. Белые манжеты эффектно оттеняли его загорелую кожу. Нет, на это невозможно было взирать бесстрастно!

Элизабет закрыла глаза и слегка надавила пальцами на переносицу, снова пытаясь прогнать навязчивые воспоминания о том, как они когда-то предавались любви.

— Голова болит? — спросил Макс.

— Немного. — А что еще она могла сказать?

Он провел рукой по ее обнаженной спине и нежно взял за плечо. Как приятно, подумала Элизабет, но расслабляться никак нельзя.

— Слишком много событий за день, ты устала, — сказал он, ласково поглаживая пальцем ее шею. Элизабет попыталась улыбнуться, но вместо этого сонно зевнула.

— Помню, как я мучилась ночами с Энни, когда она была еще совсем крошкой. Она предпочитала спать днем, а ночью устраивала концерты…

— Ты просто создана для материнства.

— Больше, чем для всего остального. — На ее глаза навернулись слезы. Она и в самом деле очень устала, вот нервы и не выдержали. Элизабет вдруг отчаянно захотелось выговориться. — Это самая прекрасная любовь, не требующая ничего взамен. Ничто не в силах ее разрушить. Она здесь, в моем сердце.

— Я тебе завидую.

— Не надо. Просто скажи, что рад за меня.

Макс приподнял ее голову за подбородок и сказал:

— Я и в самом деле рад за тебя.

От тихого голоса у нее все перевернулось внутри. По щеке скатилась слеза. Элизабет хотела ее вытереть, но Макс взял ее руку и поцеловал в ладонь. Она слышала его прерывистое дыхание.

Элизабет сознавала, что снова ходит по краю пропасти. Сердце было готово вырваться из груди. Элизабет знала, что он сейчас сделает: будет целовать ее до тех пор, пока не уничтожит в ней последние остатки здравого смысла, — как тогда.

Она едва смогла прошептать:

— Что ты делаешь со мной, Макс!

— Это не я. — Взгляд его задержался на ее губах. — Все дело не во мне — в нас. Так было всегда.

Он продолжал нежно ласкать, ее шею. Когда он поцеловал ее в губы, Элизабет резко отодвинулась. И тихо проговорила:

— Когда-то я была влюблена в тебя, Макс. Но прошло столько лет… Я была замужем за другим человеком.

— Это не просто другой человек, — сказал он, и в его глазах появилось выражение горечи. — Это мой лучший друг… Порой ночами я не мог уснуть, думая о том, что ты вместе с Джонни.

— Не надо, Макс. Не начинай все снова. Все уже сказано. Я не могу изменить прошлое. — Она взглянула в его наполненные болью глаза. — Мы никогда не смогли бы быть вместе.

— Не верю! — Он обнял ее. — Может быть, тогда Джонни был хорош для тебя. Но подумай о сегодняшнем дне. Неужели Джонни был бы рад, видя, как в тебе угасает жизнь? Он умер, но я жив, здесь, с тобой. Ты можешь дать мне… нам еще один шанс.

— Я бы хотела, — сказала она едва слышно.

— Если ты хочешь, то сможешь. — Он замолчал, потом спросил: — Так ты хочешь?

Истосковавшаяся по мужской ласке, Элизабет чувствовала, что ее неодолимо влечет к Максу.