Безрассудство любви - страница 37

— Ты делал это ради меня? — Она посмотрела на него глазами, полными слез. — Ты принес в жертву свою гордость ради меня…

— Я бы так не сказал, — произнес он, машинально теребя отвороты ее халата. Ему было не по себе в образе героя.

— Ты не Джон, — повторила она.

— Тема закрыта.

Она взяла его за руки.

— И Джон не был тобой. Ты помнишь, каким он был? — Макс старался не смотреть на нее. — У него был тихий голос, и он был очень застенчивый, особенно когда дело касалось девушек. Он хорохорился только в твоем присутствии и хотел быть похожим на тебя. Но со мной… он был очень нежным, и внимательным, и…

— Я не хочу знать подробности ваших взаимоотношений, — резко оборвал ее Макс.

— Пожалуйста, Макс, выслушай меня. Мне надо, чтобы ты понял.

Он подумал о том, какой еще мужчина в состоянии вынести такую боль, и услышал в голове ответ: влюбленный…

Лайза Джейн продолжала взволнованным голосом:

— У Джона перед глазами был печальный пример его отца. Джон видел, как тот жестоко обращался с матерью, и не хотел быть похожим на отца. Всю жизнь он старался быть другим. Его представления о браке были старомодными. Он во многом был старомоден.

— Из твоих слов можно предположить, что он вел себя так и в спальне, — сказал Макс.

— Особенно в спальне. — Элизабет вздохнула. — Кроме того вечера в доме его матери, он ни разу не прикоснулся ко мне до свадьбы. А потом… только в кровати, только под покровом ночи и только завернувшись в одеяло.

— Прямо… тоска зеленая.

Она встрепенулась.

— Это было вовсе не так тоскливо. Уверяю тебя! Но я рассказываю тебе о Джоне затем, чтобы ты выбросил из головы, будто я думала о нем вчера ночью. Вы такие разные. Как…

— …день и ночь, — подсказал он весело. Она кивнула. — И я не собираюсь ждать ночи, чтобы в кровати… под одеялом… снова заняться с тобой любовью. — Он развязал пояс на ее халате и скользнул руками под ткань, обнимая ее за талию.

— Здесь?.. — Элизабет посмотрела вниз на кафельный пол. — В ванной?..

— Прямо здесь и сейчас.

— Мне кажется, мы не…

— Судить здесь буду я. — Он приспустил халат с ее плеч, и тот упал на пол. — Ты такая красивая, — прошептал Макс, склоняясь головой к ее груди.

Элизабет почувствовала его губы на своем соске, кончик языка касался самого чувствительного места. Ощущение было настолько восхитительным, что у нее перехватило дыхание.

Красивая? Неужели он это сказал? Она гладила его волосы. Он приник губами к другой груди. Элизабет в упоении запрокинула голову. Губы Макса скользили все ниже и ниже по ее телу. Он опустился на колени. Макс ласкал ее с уверенностью мужчины, который точно знает, что нужно женщине. Она чувствовала себя на седьмом небе от его поцелуев.

Элизабет вдруг почувствовала, что Макс встал. Слегка приоткрыв глаза, она потянулась к ремню на его брюках. Пряжка никак не поддавалась, и Элизабет проклинала свои неумелые руки.

— Помедленнее, крошка. — Хохотнув, он поцеловал ее в губы, и она тут же забыла обо всем на свете. Потом он обхватил ее и хрипло выдохнул: — Быстрее!

— Медленнее… быстрее! Чего ты хочешь от меня? — спросила она, стягивая с него трусы.

— Вот этого, — нетерпеливо ответил он, подсадил Элизабет на край туалетного столика и овладел ею.

— Я думаю, мы перестарались, Макс, — прокричала Элизабет сквозь рев мотора.

Макс рассмеялся и лукаво ей подмигнул:

— Сейчас уже поздно что-либо говорить.

— Я не о том, Макс. — Элизабет кивнула в сторону грузового отсека. Коробки с разными необходимыми при наводнении вещами громоздились до самого потолка, заполняя все свободное от десяти насосов пространство. Десять насосов! Им нужен был всего один. Пораженная щедростью Макса, Элизабет убеждала его, что и пяти достаточно. Но он настоял на десяти, заявив, что даже ста не хватит, чтобы откачать воду из всех домов у реки. Элизабет поправила наушники. — Я говорю об этих десяти насосах, — сказала она наконец.

— Да? — Он подмигнул ей и перевел взгляд на темнеющее грозовое небо впереди. — А я думал о нас с тобой и о сумасшедшем уик-энде, который мы провели вместе. Если бы не наводнение, я бы с удовольствием засел в этом номере на год, никуда не вылезая.