Безумная кошатница - страница 11

По-прежнему ничего не понимая, она проследовала за дамой в дом, Темперанс скользила рядом, Крокки, задержавшаяся, чтобы рявкнуть на швейцара, семенила за ними сзади.

Внутреннее убранство дома утопало в роскоши — помимо уменьшенных копий мраморных колонн, здесь были всевозможные статуи, вазы, ковры, ворс которых доходил Лике почти до колен (крокодильчика в нем вообще не было видно), картины на стенах, и хрустальные люстры.

Всё это Лика успела лишь окинуть беглым взглядом, потому что встречавшая их мадам Алекстон (как предположительно называла ее про себя Лика) говорила, не умолкая на ходу.

— Вы представляете, доктор, это длится уже третий день… До этого он недели две… ну, сами понимаете… У него это бывает раз в два-три месяца, и ваши специалисты нам всегда помогают… Но чтобы такое! Такое — в первый раз, потому я и решила вызвать экстренно…

— А… Что именно в первый раз? — набралась храбрости спросить Лика.

Мадам Алекстон остановилась и поднесла ладони к вискам.

— Ах, это ужасно, у меня сразу начинает разыгрываться жуткая мигрень… Даже говорить об этом!

Вы понимаете, доктор…. Он… Немного не в себе….

Но Лика всё еще ничего не понимала.

— Ему плохо? — спросила она наугад.

— Ах, доктор… Это мне — плохо! А он… он ловит белочек!

— Белочек? — переспросила Лика, чуть не ойкнув оттого, что Кроки наступила ей лапой на ногу.

— Да! — навзрыд воскликнула женщина, поднеся к глазам тонкий платок, и всхлипывая. — И еще пытается их целовать!

За палисандровой дверью на втором этаже оказалась просторная комната, служившая, по-видимому, рабочим кабинетом. У окна стоял письменный стол из черного дерева с золотыми чернильницами и дорогим пергаментом на нём. Рядом — пюпитры с эскизами чертежей, разбросанные по полу чертежные принадлежности и пустые бутылки.

Шкафы вдоль стен были заставлены книгами, статуэтками, рулонами пергамента, а также бутылками разных размеров, форм и цветов.

В углу виднелся комод, на котором стоял металлический ящик, среднего размера.

Почти в центре комнаты располагался небольшой кожаный диван черного цвета, на котором возлежал грузный мужчина, одетый в розовую шелковую рубашку и халат пурпурного цвета.

На вид ему было около пятидесяти лет, но, возможно, он выглядел старше из-за наметившейся лысины, недельной щетины и набрякших мешков под глазами.

Халат был распахнут и из-под него выпирал свисающий живот а также виднелись вычурные розовые панталоны, доходившие до колен.

Руки выглядели дряблыми, в данный момент они крепко сжимали подлокотники дивана. Лике почему-то бросились в глаза ухоженные ногти, побелевшие от напряжения.

Человек, казалось, не обращал внимания на вошедших, уставившись куда-то в угол, он что-то бормотал себе под нос, потом начинал что-то собирать с дивана и снова вцеплялся в подлокотники.

— Видите?! — мадам Алекстон всхлипнула и приложила платок к глазам. — Я его никогда таким раньше не видела!

— Успокойтесь, пожалуйста! — обратилась к ней Темперенс. — И не могли бы вы оставить нас ненадолго одних?

— Да… Конечно, конечно! Мне нужно прийти в себя… — с этими словами дама удалилась, прикрыв за собой дверь.

Не успел щелкнуть замок, как Крокки уже стрелой неслась к диванчику.

— Это ты выселил старуху Донни из её дома?! Ты отжал у неё избушку?! Отвечай!

Барос поднял голову и уставился на крокодила мутным бессмысленным взглядом.

Крокки сверлила его яростным взглядом голубых глаз в ответ.

Королевский архитектор моргнул и взор его стал несколько проясняться.

— Бе… белочка? — неуверенно произнёс он и протянул руку к крокодильчику.

— КРОКУЕЛОЧКА! — рявкнула Крокки ему в лицо, щелкнув челюстями прямо перед его носом.

Королевский архитектор побледнел и раскрыл рот, словно собираясь сказать что-то еще, беспорядочно завозил руками по дивану и, внезапно, потеряв сознание, рухнул с него на пол.

— Крокки! — воскликнула Темперенс, всплеснув ветвями. — Ну разве так можно?! Мы же, все-таки, целители! Что ты с ним сделала?

Крокодильчик гневно зафырчала. — По-твоему, надо было предложить ему выпить кофе, или что там принято у вас в Дарнасусе употреблять по утрам в благородных кругах? Не велика ли честь для этого упыря?