Безумные короли - страница 17

Он претендовал на равное положение с богами, особенно уподобляя себя Юпитеру. В костюме для этой роли, размахивая предполагаемым громом, он бросал вызов самому богу, давая понять, что бог на самом деле самозванец, а он, Калигула, и есть настоящий Юпитер. Чтобы поддержать его заявления, он приказал сконструировать механизм, который производил приемлемую имитацию грома и молнии. Когда Юпитер разговаривал посредством грозы, Калигула повторял вызов Аякса Одиссею из «Илиады»: «Уничтожь меня, или я уничтожу тебя».

И всё же в других случаях он называл Юпитера своим братом и даже утверждал, что разговаривает с ним. Называя себя «Юпитер Лациарис» (написано по-латыни, с. 25, перевод — бог латинских племён), он привлекал к служению себе в качестве жрецов свою жену Цезонию и других лиц, которые были богаты, получая от каждого из них десять миллионов сестерциев в ответ на эту честь. Вступительный взнос Клавдия был столь огромен, что он влез в долг. В конце концов, похоже, что безумию Калигулы нельзя отказать в системе.

«Он построил, — так утверждает Светоний, — специальный храм своему собственному божеству, со жрецами и жертвами самыми избранными. В этом храме была статуя императора в натуральную величину, сделанная из золота, которую каждый день одевали в такую же одежду, как ту, которая была на нём самом. Самые богатые граждане употребляли всё своё влияние, чтобы обеспечить себе место жреца этого культа, и дорого платили за эту честь. Жертвами были фламинго, павлины, цесарки и фазаны, приносимые последовательно каждый день». Когда император спросил актёра Апеллеса, кто из двух Юпитер, или он сам, более велик, актёр естественно заколебался и не ответил немедленно, в результате его подвергли пыткам.

Калигула женился на Цезонии, когда она уже была беременна, и утверждал, что их дочь Друзилла на самом деле была ребёнком Юпитера; младенца поместили на колени статуи бога на Капитолии и богиню Минерву заставили кормить её грудью.

Но логика императору не изменяла. В земном измерении он был женат на Цезонии, а как бог солнца он был женат на луне или по крайней мере вёл с ней беседы и обменивался объятиями, какими бы прохладными они ни были. Однажды он спросил у царедворца Вителлия, не видел ли он его в обществе богини луны, на что тот, не потеряв присутствия духа, ответил: «Нет, господин, только вам, богам, дано встречаться друг с другом».

Божественные семейные отношения были так же сложны, и даже ещё сложнее, чем человеческие. Калигула не ограничивал себя одним божественным воплощением, он исследовал весь небесный диапазон. Он «строил из себя Нептуна, потому что он преодолел такое обширное морское пространство; он также выдавал себя за Геркулеса, Вакха, Аполлона и всех других божеств, не только мужских, но и женских, часто играя роль Юноны, Дианы или Венеры… То он показывался в виде женщины, с винной чашей и тирсом в руках, а потом он появлялся в виде мужчины, вооружённый дубинкой, львиным щитом и в львиной шкуре… То его видели гладко выбритым, то с густой бородой». Вдобавок ко всем остальным проблемам, император определённо страдал от смешения родов.

Именно в роли Нептуна вскоре после своего воцарения он решил провозгласить покорение им моря. Он приказал построить мост из лодок через северную часть Неаполитанского залива, от Путеол до Бай, создав своего рода дорогу, по которой император, принеся жертву Нептуну, проехал верхом, облачённый в плащ из пурпурного шёлка, усыпанный драгоценными камнями, которые сверкали на солнце. На нём был нагрудник, который, как считалось, принадлежал Александру Великому. За ним последовали пехота и кавалерия. Проведя ночь в Путеолах, он с триумфом возвратился на следующий день в колеснице, в которую были впряжены два скакуна. Он говорил о строительстве моста как о гениальной работе и похвалил солдат за то, что им удалось пешком перейти море.

То, что море оставалось спокойным, показало, что даже Нептун боялся императора. Во время последующего пира Калигула, воспламенённый напитками, «столкнул многих из своих компаньонов с моста в море и утопил многих других, плавая вокруг и нападая на них в лодках с острыми носами».