Безумный лама - страница 33
Стюарт Мак-Корд! О, я хорошо знал этого человека и неоднократно, разъезжая по делам пароходства, проводил с ним время в кабачках тропических стран. Но, несмотря на то, что Мак-Корд слыл превосходным моряком и много раз управлял суднами, заявление его показалось мне странным.
Знал я также и Бьернсена, старого морского волка с кривыми крепкими ногами, слишком знакомого с морем, чтобы, благодаря простой случайности, упасть за борт. Все эти мысли пришли мне в голову в то время, как старик-лодочник перевозил меня с берега на «Эбби Роз». Был вечер. Когда лодка подплыла к шхуне, я заметил огонек сигары у дальнего паруса и громко окликнул:
— Эй, Мак-Корд!
Огонек двинулся и поплыл над палубой в мою сторону.
— Кто здесь? — раздался голос Мак- Корда.
— Риджвэй, — ответил я.
— Боже милостивый! — воскликнул он, стараясь разглядеть меня во мраке, — я рад вас видеть, Риджвэй! Честное слово!
И через минуту мы уже сидели с ним в каюте, попивая старый ликер.
Говоря с Мак-Кордом, я всматривался в обстановку каюты, пытаясь дать себе отчет в том странном впечатлении, которое она на меня произвела.
И, наконец, вспомнил.
— Скажите, Мак-Корд, не висела ли здесь на стене клетка с попугаем?
— Нет. В чем дело?
— А в том, что шхуна эта уже была однажды в подобном положении, но звали ее тогда «Марионеткой» из Галлифакса… С тех пор прошло четырнадцать лет.
— Это меня не удивляет, — тихо вымолвил Мак-Корд, — после того, что я здесь видел и слышал… Так вы говорите, попугай? Нет, Риджвэй, на этот раз была кошка. Желтая кошка.
— Где же она теперь?
— Исчезла. Испарилась. Это был сам дьявол в образе кошки.
— Мак-Корд, — откровенно сказал я, — вы пьяны. Что могла сделать кошка’? Не упала же она за борт, как Бьернсен?
Я остановился, заметив, как жутко блеснули глаза Мак-Корда.
— Что вы знаете об этом деле вообще и в частности о Бьернсене? — спросил он, глядя на меня в упор.
— Только то, что было в газетах.
— Глупости, Риджвэй. В заметке говорится, что никаких бумаг найдено не было, тогда как я, — он кивнул в сторону соседней каюты, — нашел там под матрацем дневник капитана… И знаете, Риджвэй, о чем пишет в нем этот человек? О китайце. Китаец этот преследует его, как страшный кошмар… Весь экипаж заражен непонятным страхом перед китайцем, который, по мнению капитана, способен делать самые невероятные вещи. Но послушайте, однако, самого владельца дневника…
Мак-Корд взял с полки большую в кожаном переплете тетрадь, перелистал несколько страниц и, найдя нужную, прочел:
«Август 2. Первая половина дня переменчивый юго-западный бриз…»
И так далее — вот, однако, говорится о китайце.
«Все может случиться с человеком на море, даже смерть. Особенно подозрительным и ненадежным кажется мне этот китайский варвар…»
— Но поищем более интересных мест. Вот:
«Я доберусь, наконец, до этого желтокожего. Никогда не слышу, как он подходит ко мне в своих мягких туфлях. Повернулся и увидел его сзади себя. Мог ударить меня кинжалом в спину.
„Смотри!“— сказал я, схватив его за ухо; это заставит его ходить громче. Ведь он мог убить меня!»
— Дальше, — сказал Мак-Корд, закрывая тетрадь, — последовательно описывается возрастающая постепенно паника, исчезновение револьверов… Обрывался дневник на том месте, где у капитана пропало оружие.
— Что же вы думаете об этой истории?
— Я думаю, что китаец всех убил и выбросил за борт.
— И те вернулись, чтобы выбросить китайца?
— Нет, — странно усмехнулся Мак-Корд, — он остался на судне. Вы заметили, что в дневнике нигде не говорится о желтой кошке…
— Мак-Корд, — воскликнул я, — какого черта стал бы он писать о кошке? Почему же, по вашему мнению, он не писал об этой глупой кошке?
— Почему не писал? Потому, что в то время она не была кошкой.
— Ну, мне пора, — сказал я, поднимаясь и глядя на часы, — иначе я просплю и не явлюсь завтра во время в контору.
Мак-Корд ничего не ответил, но рука его потянулась к бутылке. Схватить ее и выбросить в окно было для меня делом двух-трех секунд.
— Теперь, — заметил я, — вы или отправитесь со мной на берег, или ляжете спать. Вы пьяны, Мак-Корд, пьяны. Слышите ли вы меня?