Безумный учитель - страница 2

И пошли среди мужиков суды-пересуды, что новый учи­тель и хороший и не совсем хороший. Хороший, потому что ученики его полюбили, старательно их учит грамоте, дотем­на держит в классе,— не то что другой: не успеют бабы в хате управиться, а дети уже дома. А нехороший, потому что какой-то он странный... С барышнями не встречается, водки не пьет, в карты не играет. Только и занят тем, что бесконечно спорит с поповой свояченицей или до поздней ночки корпеет над своими, кто знает какими, книжками...

И уже понемногу стало выплывать наверх: нетвердый он человек в вере. Не верит в то, во что веками верили люди. Посмеивается над поповой свояченицей, говорит, что, когда гадюка укусила их корову и молитвы батюшки ничего не дали, она пригласила лесника пошептать и после этого хвалилась: корова поправилась... Да и только ли в этом прояв­лялась его слабая вера, а то и полное неверие в бога?..

— А разве каждый знает,— говорили тогда люди,— почему у иного лесника даже никуда не годное ружье ни­когда не дает промаху? Или почему самый несчастный горемыка вдруг ни с того ни с сего становится самым богатым человеком в округе?

— А все потому,— отвечали они словами отцов и де­дов,— что дьявольский послушник, когда причащается, оставляет во рту кашку, затем перекладывает ее в платочек и прячет; потом, улучив минуту, идет темной ночью в самые глухие дебри, привязывает платочек с кашкой к осиновому суку и стреляет...

А как только он, окаянный, начинает прицеливаться, вся пуща вдруг освещается ясным и каким-то неземным светом, идущим как бы от самого солнца или огромной молнии; все тогда умолкает — замирают деревья, никнут от ужаса тра­вы, затихает земля. И видится ему: висит распятый на кре­сте, раны струятся алой кровью, из глаз текут жалкие слезы...

Другой бы уже и дух испустил, а он выстрелит — и вся нечистая сила у него в услужении...

Якуб Тимохович, наверное, еще в детстве слышал об этом, но кто бы мог подумать, что все это он осмелится проделать в жизни.

И вот наступил великий пост. В воздухе запахло весной. Изголодавшиеся люди шли на исповедь и поглядывали по сторонам: не появились ли где проталинки, не идет ли к ним весеннее тепло, скоро ли зазеленеет свежая травка и постную картошку можно будет запить парным молочком.

Отправился на исповедь и Якуб Тимохович. Позже лю­ди говорили, что и тогда было видно: задумал он что-то недоброе. Но кто бы мог подумать...

Тем временем весна набирала силу. Распустились дере­вья, наполнились гомоном дубравы, мальчишки стали го­нять лошадей в ночное. Якуб Тимохович закончил занятия в школе и теперь имел много свободного времени. Но стран­ное дело: вместо того чтобы поправиться после нелегкой работы, он похудел еще больше, стал мрачным и серым, как земля. «Что с ним?» — удивлялись мужики. Задумав одно, а услышав от попа и его свояченицы что-то совсем другое, учитель, наверное, засомневался в самом себе... Ведь был он не слишком большим ученым, да и наука та была все боль­ше божественная. Сердцем своим чувствовал: истина на его стороне. Но, ежедневно выслушивая поповские настав­ления, мог, конечно, и заколебаться.

И в конце концов задуманное осуществил.

На Купалу взял ружье, спрятанное причастие и отпра­вился в пущу.

Позже он сам, без утайки, рассказывал, какие мысли одолевали его в лесной глуши. Оказавшись наедине с ноч­ным мраком, он в первые минуты даже растерялся. Мучительно дожидался полуночи. Сидел, затаившись, в густых кустах и тупо рассуждал: «Что я делаю? Из-за кахой-то ереси становлюсь сумасшедшим!.. Умные люди исследую под микроскопом человеческие трупы, ставят опыты, а я как последний дурак, сижу под осиной. Кто-то двигает впе­ред науку, а я — чтобы потом похвалиться своей реши­мостью — провожу ночь в дремучих дебрях».

Когда из пуши наползал на него густой мрак, когда окончательно терялась ясность мысли, тогда история мно­гих веков и поколений подсказывала ему, что вот-вот он увидит самые удивительные купальские чудеса,— пусть же не боится! Вот-вот его взору предстанут невиданные чудо­вища и звери — барашек с отрезанной головой побежит к нему навстречу, закричат совы, зацветет папоротник, под ногами зашипят змеи, из нор выползут отвратительные жа­бы, яшерицы... Ему даже захотелось поскорее все это уви­деть.