Безвременье - страница 17

— Что ж, ответ достойный и правильный, — согласился виртуальный человек. — И Дарий, сын Гистаспа, вероятно, не вправе будет на тебя обидеться.

— Странно слышать от эфесца разумную речь, — удивился Гераклит.

— Да не эфесец я, а как бы мирмидон. И Ахиллес — наш первый национальный герой. И Ахиллесова пята у нас есть, осталась.

— Ну, понес туда же. Нет, все же спесь гасить нужнее, чем пожар.

— Все течет, все изменяется, — попытался исправить положение виртуал.

— Слышал звон, да не знаешь, где он! — ответил оратор и начал спускаться с повозки. Невозможно было даже представить, как он взбирался на нее, потому что и слезать-то ему было трудновато из-за чрезмерной тучности. — Все равно вселюсь!

Судя по свитку, который он держал под мышкой, да застиранной хламиде, составлявшей все его одеяние, он был или из погорельцев, или пострадавших от наводнения. Но наводнения, как известно, зимой бывают реже. Впрочем, мажет быть разлив был вчерашним летом...

— У вас какая квартира? — на всякий случай спросил виртуальный человек.

— Не знаю, — ответил оратор. — Был полис Эфес, да Ксеркс предал его мечу и огню. А здесь дали где-то на первом этаже. Да путь вверх и вниз один и тот же... Выселили.

— Как это выселили? — удивился виртуал. — Так это за вами домовый комитет в полном составе бегал? Ведь только через суд можно. А это дело такое... Тем более зимой.

— И тебя когда-нибудь выселят! — предрек Гераклит. — Всех выселят, но место не будет пусто.

— Постойте, — заволновался виртуальный человек.

Но толстяк уже двинулся к ближайшему подъезду, тяжело ступая по грязному снегу босыми ногами. Виртуал хотел было остановить его, чтобы выяснить насчет выселения, но тут кто-то впереди издевательски пропел:

          — Взвился меж ними тогда Гераклит, толпу осуждая

             В темном своем кукареканьи...

— Опять Тимон! — взревел Гераклит и бросился к подъезду, расталкивая людей, коней и грузовики. — О, Тимон! — услышал виртуал горестное восклицание еще раз.

На миг в дверях подъезда возникла давка, но тут откуда-то вывалила толпа легионеров, несущих на плечах принцепса, не то Цезаря, не то Августа. Опуская короткие мечи плашмя на спины вселяющихся, они быстро навели возле подъезда порядок и с криками: "Император! Черт лысый! Бабник и еще кое-кто!" внесли только что провозглашенного ими императора в подъезд. Судя по солдатским шуточкам, это был все-таки Цезарь.

Гераклита нигде не было видно.

Утреннее солнце, перебравшись через гряду черного лома, пробудило меня, и я сел, не сразу осознав, где нахожусь; закрутил удивленно головой вправо и влево и только тогда заметил Прова, без шарошлема полулежащего на поперечине прицепа с видом, будто он провел там всю ночь.

— Давно проснулся? — спросил я успокоено.

Вместо ответа он произнес довольно-таки неожиданную фразу:

— У этого катера пробоина по всей длине днища. Его протаранила всплывшая со дна льдина.

— С чего ты взял? Из всех возможных причин ты выбрал самую невероятную.

— Я точно знаю. Он затонул мгновенно.

— Пусть так. Нам, собственно, какое до этого дело?

— Ты брал вчера маты в кубрике?

— Да, а что?

— Ну и... ничего не заметил?

— А что я мог заметить? Темно уже было. Могу туда спуститься и посмотреть как следует.

— Не надо этого делать. Не ходи туда, ладно?

— Если ты настаиваешь — пожалуйста. Хотя это несколько странная просьба, согласись?

— Там может быть еще одно доказательство того, что ты называешь судьбой или провидением. Я бы не хотел поверить в эту чушь. Впрочем, нам пора собираться.

Приладив канистры и баллоны, мы отправились кочевать дальше. Сегодня путь наш был забит в основном авиационными обломками, насыпанными щедро, но не так уж непроходимо. Благодатная, нежаркая погода поддерживала во мне хорошее настроение. Пров, однако, был сегодня расположен к брюзжанию.

— Скажи, Мар, ты не знаешь случайно, почему они назвали эти керосиновозы авиалайнерами?

— Вероятно за скорость.

— Паровоз при его пяти процентах КПД тащил все-таки тысячу тонн груза, а огнедышащий дракон в основном керосин для своего чрева. Ах, какое чудо инженерной мысли! Ах, какое совершенство!