Безжалостная Империя - страница 13
– Если ты выиграешь, я кое-что для тебя сделаю. Никаких вопросов. И наоборот.
– Я не покажу тебе свою грудь, Коул.
– Ты имеешь в виду сиськи?
Моё лицо горит. Ну почему он должен быть таким грубым?
– Ну, я их не показываю.
– Хорошо.
– Серьёзно?
– Да. Обещаю.
– Что за вызов?
Он бросает книгу мне на колени.
– Выбери страницу, а затем скажи мне прочитать любую строчку.
– Это смешно. Ты же не мог выучить всю книгу наизусть.
– Тогда ты победишь.
Я покусываю нижнюю губу, обдумывая это. У Коула отличная память, но она не заходит так далеко, как запоминание книги. Я знаю, потому что вчера он читал что-то под названием «Тошнота».
Только Коул стал бы читать такие странные книги, когда все остальные мальчишки прячут порно. Ронан и Ксандер, конечно, такие.
Если он настолько глуп, чтобы заключить это пари, так тому и быть. Я открываю книгу, пряча её подальше от него.
– Ты будешь моим рабом в течение недели, Коул.
– Это то, чего ты хочешь?
– Я заставлю тебя пожалеть обо всём, что ты со мной сделал.
Я останавливаюсь на странице, и строка сверху привлекает моё внимание.
– Страница сто восемьдесят восемь, параграф второй.
Самодовольная улыбка приподнимает мои губы, и мой разум уже полон различных способов, которыми я буду мучить Коула.
– «Не бери в голову. – Сказал я. – У нас обоих есть много чувств, которые нам нужно выразить открыто. Так что, если ты хочешь взять эти чувства и разбить ими кого-нибудь, разбей меня. Тогда мы сможем лучше понять друг друга».
Он даже не сбивается с ритма.
Мои глаза, должно быть, увеличиваются вдвое, когда я смотрю то на него, то на книгу. Это же одна и та же строчка, слово в слово.
Нет. Нет.
Я тыкаю на него пальцем.
– Ты жульничал!
– Ты прятала книгу так, словно от этого зависела твоя жизнь, Бабочка. Ты думаешь, я смог бы сжульничать?
– Тогда ты знал, что я собираюсь выбрать это.
– Откуда мне знать, какую страницу ты выберешь, не говоря уже о строчке?
– Я… я требую повтора.
– Нет. Ты проиграла и теперь расплатишься. Если только ты не трусиха.
– Я не трусиха, – стону я, отбрасывая дурацкую книгу, хотя, вероятно, прочитаю её позже. Мне понравилась эта строчка.
– Чего ты хочешь?
– Я собираюсь поцеловать тебя, и ты мне позволишь.
Прежде чем я успеваю сформулировать мысль, он обхватывает мои щёки ладонями и прикасается своими губами к моим.
Они приоткрываются сами по себе, и Коул берёт под контроль мои губы. Сначала он целует меня медленно, пробуя на вкус, заставляя всё моё тело дрожать. Я не знаю, что делать, поэтому остаюсь неподвижной.
Я думала о поцелуях раньше – точнее, с того дня, когда он обманом заставил меня поцеловать его в щёку, но в последнюю секунду повернул голову.
Его губы настойчивее, чем тогда, и когда он скользит своим языком по моему, он ощущает вкус своей любимой лаймовой жвачки. Мои пальцы на ногах поджимаются, а конечности дрожат от той силы, которую он в меня вливает.
Почему целоваться с ним так приятно?
Этого не должно быть, так? Я ненавижу его.
И всё же, чем больше он скользит своим языком по моему, тем больше я хочу, чтобы это продолжалось, тем сильнее я в этом нуждаюсь.
Когда он отстраняется, я ненадолго закрываю глаза, чтобы выровнять дыхание. Вау, должно ли это ощущаться так, как будто я выскальзываю из своего тела прямо сейчас?
– Ты не так уж плоха по сравнению с другими. – Говорит он.
Другие.
Множественное число?
Мои глаза распахиваются, и я отталкиваю его с силой, о которой никогда и не подозревала, что обладаю.
– Никогда больше ко мне не прикасайся.
Я вылетаю из комнаты со слезами на глазах.
Я ненавижу Коула Нэша.
Я презираю его.
Глава 5
Коул
15 лет
Бытие или же его отсутствие интригует.
Я помню, как в первый раз взял «Тошноту» Жан-Поля Сартра с одной из мамины полок. Она была покрыта пылью, к ней не прикасались годами.
Я помню, как прочитал книгу за один день. Мне было двенадцать. Тогда я мало что из этого понимал, но каждый раз, когда я перечитываю это, у меня появляются вспышки небытия.
Другие люди держались бы от этого подальше, но я продолжаю возвращаться за большим. Я читал о теории экзистенциализма и следовал всем коллегам Сартра, и, хотя я не верю в эту теорию – или во что-либо вообще – я всё ещё погружён в главного героя Сартра в «Тошноте», Антуана Рокантена.