Безжалостная Империя - страница 4
– Значит, я первый?
– Заткнись и вали!
– Нет.
– Нет?
– Это общий парк.
– Отлично. Я ухожу. – Она убирает руки от своего лица. Оно всё ещё в слезах и испорченном блеске, но прежний взгляд исчез. Она не удивлена и не застигнута врасплох.
Почему нет?
– Если ты останешься, я открою тебе секрет, – говорю я, когда она подбирает свою куклу.
– Какой секрет? – Она не пытается пошевелиться, и её глаза снова распахиваются, но на этот раз это от любопытства, а не от удивления, как раньше.
Закатное солнце придаёт её волосам золотистый оттенок и делает голубые глаза светлее и ярче.
– Ты уверена, что хочешь знать? Эта тайна будет связывать нас вместе всю жизнь.
– В-всю жизнь?
– Да, Бабочка. Всю жизнь.
Она хмурится.
– Почему ты меня так назвал?
– Как?
– Бабочка.
– Одна у тебя в волосах. – Я указываю на талию её платья. – И на твоей одежде. Ты хочешь летать, как одна из них?
– Да. – Её лицо проясняется.
– Почему?
– Знаешь, потому что они такие красивые, и все улыбаются, когда видят их. Они приносят счастье и свет.
– Это тараканы с крыльями.
– Заткнись. Не говори так о них.
– Есть некоторые бабочки, которые умирают за день.
На её лбу образуется складка, когда она складывает руки.
– Ты злюка.
– А ты нереалистична.
– Я ухожу.
– Я думал, что ты хочешь узнать секрет? Или ты трусиха?
– Я не трусиха.
– Так ты хочешь знать?
Она сдержанно кивает. Сильвер может говорить так много, но она не любит просить о чём-либо. И она также не любит открывать себя для всех.
Я заметил это в наших играх. Всякий раз, когда мы играем, она просит идти крайней, чтобы наблюдать за остальными. Конечно, она этого не делает, потому что каждый раз я забираю у неё крайнюю позицию. Мы с Эйденом обычно побеждаем их всех.
Ксандеру и Ким всё равно; им нравится только сам процесс игры, но Сильвер всегда сердито топает, а потом возвращается на следующий день, требуя реванша.
– Я расскажу тебе свой секрет, если ты расскажешь мне свой, – говорю я.
Она хмурит свои брови.
– Мой?
– Почему ты плачешь?
Она снова скрещивает руки на груди, всё ещё держа свою куклу.
– Я тебе не скажу.
– Тогда я тебе тоже не скажу, Бабочка.
Она смотрит на меня, выпятив вперёд губу. Это восхитительно.
Странно думать о ком-то столь очаровательно в такой день… Я полагаю. Но с тех пор, как я повстречался с Хаосом, я понял, что нормальности никогда не была для меня на первом месте.
Наконец, Сильвер вздыхает. Она смотрит вниз на юбку своего платья и играет с бабочкой на талии.
– Я подслушала, как мама и папочка ссорились и говорили, что разводятся.
Разочарование охватывает меня, как тогда, когда те прохожие нашли меня. Почему это так скучно?
– И это всё?
– Что ты имеешь в виду, говоря, что это всё? – В её глазах снова появляются слёзы. – Они всегда дерутся, кричат и говорят друг другу гадости. Теперь они собираются развестись. Я буку как Салли из класса. Моя жизнь будет разделена между двумя родителями и двумя домами. Мы не будем жить вместе, отдыхать вместе или путешествовать вместе и… и… Я этого не хочу!
– Ладно.
Её голова резко поворачивается в мою сторону.
– Ладно? Я всё тебе рассказываю, и всё, что ты можешь сказать, это ладно?
– Да, удачи. – Я начинаю вставать, но она хватает меня за рукав моей футболки, удерживая на месте.
– Ты не должен уходить, Коул. – Она тянет меня вниз с такой силой, о которой я и не подозревал. Я теряю равновесие и падаю спиной на скамейку.
Саднящее ощущение ползёт по всему моему позвоночнику.
Сильвер оседлала мою талию, и её большая юбка накрыла нас обоих, когда она положила свои ладони на мои плечи.
И если бы я хотел оттолкнуть её, я бы смог, но я не хочу этого. Так близко, что я замечаю крошечные веснушки на её носу, которых раньше не видел. Слёзы всё ещё блестят в её глазах, и вид снизу позволяет мне рассмотреть чёткие контуры её омрачённого лица.
Это… прекрасно.
– Ты не можешь уйти. Ты первый, кому я вообще это сказала. И ты должен взять на себя ответственность за это. Папочка говорит, что каждый несёт ответственность за то, как он отреагирует после того, как что-то увидит. Если ты игнорируешь что-то плохое, то ты плохой человек.
Слеза падает с её века на мою щёку и капает мне прямо в рот, заставляя меня почувствовать солёный вкус.