Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий - страница 18

Очень важно, что, по Юнгу, эта «древняя формула», которая всплывает, воплощенная в виде образа или символа, из бессознательных глубин нашей коллективной архаической памяти, была выловлена первобытной психикой из окружающего мира и, стало быть, объективно соответствует некой реальной закономерности бытия. Это означает, что содержание некоторых сновидений или предчувствий (тоже ведь выносящих в сознание древние архетипы) имеет какие-то реальные параллели во внешнем мире. Иными словами, во внешнем мире обязательно существуют (и могут синхронно с нашим сновидением произойти) события, которые отражают ту самую закономерность, что запечатлена в архетипе, лежащем в основе этого «пророческого сна». Вот почему Юнг и писал, что «гипотеза синхронности, по существу, означает, что одно и то же трансцендентное значение может синхронно проявиться как в виде некого психического явления, так и в виде совершенно не зависимого от него явления внешнего мира».

Грубо говоря, человеку может присниться, что он стал бессмертным, и одновременно в окружающем мире может произойти что-то такое, что свидетельствует о бессмертии человеческого рода, — например, рождение у этого человека ребенка. Физически это совпадение, конечно, случайно, но на более глубоком — метафизическом — уровне оно имеет определенный смысл: оно «значит», что мир (и его отражение в нашей психике) действительно содержит «идею бессмертия» (как реальную возможность). Эта-то идея неожиданно всплыла из нашего «коллективного бессознательного» в виде «вещего сна». Разумеется, нет ничего удивительного в том, что он оказался вещим: случайно здесь то, что совпадение с реальностью произошло именно в данном конкретном случае, но совершенно закономерно, что в каких-то случаях оно обязательно должно было произойти. «Значимые совпадения» неизбежны, потому что в структуре образов, порождаемых нашими архетипами, отражена структура бытия. В каких-то случаях сновидение и реальное событие, отражающие один и тот же закон мирового устройства, должны обязательно совпасть во времени (оказаться «синхронными»), и тогда мы говорим о «вещем сне». В действительности это архетип, вернувшийся в сознание в виде сновидения, вдруг осветил нам подлинное устройство окружающего мира, его скрытые закономерности, его «порядок».

Я должен извиниться за столь пространное отступление. Оно вызвано тем, что об архетипах и гипотезе синхронности Юнга зачастую толкуют понаслышке, а их точное понимание играет существенную роль в нашем обсуждении третьей группы законов Мэрфи. Возвращаясь к ним, мы должны снова дать слово профессору Прайсу. Он очень точно назвал все эти неприятные журнально-бутербродные совпадения проявлениями «негативной синхронности». Ведь и тут наши предчувствия «синхронны» с происходящими вслед за тем реальными событиями, только в данном случае эти события сплошь «негативны». Для нас, разумеется. Как же это понимать? Можно, конечно, сказать, что эта «негативная синхронность» вызвана тем, что в природе действительно существует та «злонамеренность» по отношению к нам, о которой говорят наши мрачные предчувствия, — иными словами, совпадения предчувствий с фактами порождены тем, что Господь играет с нами в коварные игры. Но разве не воскликнул когда-то с глубоким убеждением Эйнштейн, что «Господь Бог изощрен, но не злонамерен»?! Не станем же мы вслед за параноиками радостно восклицать, что «весь мир сговорился против нас»! Не такие уж мы, в конце концов, важные персоны для Господа Бога! Куда скромнее будет признать, что «негативные совпадения», описываемые третьей группой законов Мэрфи, в отличие от «значимых совпадений» Юнга, никакого скрытого смысла в окружающем мире не открывают, потому что такого смысла, какой мы им приписываем, в этом мире попросту нет.

Но почему же мы все-таки склонны приписывать законам третьей группы этот зловещий смысл? По мнению профессора Прайса, это объясняется одной важной особенностью человеческой психики. Антропологи и психологи, говорит он, давно уже отметили, что людям свойственно жгучее желание обнаружить надежную предсказуемость (то есть, по существу, закономерность) во всем, что их окружает. Иными словами, им свойственно понятное желание знать, что их ожидает. В книге Густава Ягоды «Психология суеверий» приводится множество примеров того, как настойчиво цепляются люди за веру во всякого рода гороскопы, гадания и предсказания, даже вопреки многочисленным разочарованиям. Да мы и сами видим вокруг сотни тому примеров. Что же привлекает людей к этому способу ориентирования в окружающем мире, если способ этот столь явно недостоверен? Можно думать, что причиной тому являются случайные совпадения. Если даже данное заклинание, магическое действие или предсказание срабатывают лишь в половине случаев, это все равно дает человеку ощутимое психологическое облегчение. Все-таки почувствовать себя хотя бы наполовину «зрячим» в отношении будущего — совсем не то, что ощущать себя совершенно «слепым»!