Библейские истории - страница 28

"И был вечер, и было утро: день первый... день второй... день третий... день четвертый и так далее Рассказ о каждом дне обрамлен художественными рамками, выраженными словами: 1. "И сказал бог: да будет...", 2. "И стал..." 3. "И увидел бог... что он хорош". Эти рамки повторяются восемь раз: каждый день имеет свои рамки, а третий и шестой дни обрамляются дважды.

Какова цель такого деления? Вполне допустимо, что автор хотел увеличить авторитет уже ставшего праздником седьмого дня: сам бог примерно трудится шесть дней, а седьмой день благословляет и освящает для отдыха.

Заметно и еще одно намерение автора: показать, что мир свят и хорош, поскольку является творением бога. Сами числа фигурируют в Библии в качестве символов. Числа "три" и "семь" выражают совершенство и божественность. И когда автор делит шесть дней на 2Х3 и к этому добавляет седьмой день, то пытается отразить в символике чисел убеждение в том, что мир - не бог, а творение бога.

Древние восточные мифы связывают сотворение мира с рождением богов. В первобытном хаосе, который во многих мифах являет собой смесь соленых и сладких вод, существуют божества, женского и мужского рода, от которых рождаются остальные боги и небесные тела. Для того, чтобы в наведенном порядке мира снова не наступил хаос, необходимо присутствие повелителя, хранителя порядка. Обычно эта роль отводится какому-либо молодому божеству, победившему древних богов.

Совершенно очевидно, что автор библейского повествования выступает против этой мифологической трактовки сотворения мира, перекраивает древние представления в духе монотеизма, верования в единого бога. Это свидетельствует о том, что, хотя сказание о сотворении мира занимает первые страницы Библии, оно не является древнейшей частью Ветхого завета и было создано в те времена, когда в иудейской религии укрепился монотеизм, более того, стал её неотъемлемой чертой. Именно тогда появилась необходимость утвердить абсолютное господство и исключительность единого бога. Эта работа была проделана жрецами в период вавилонского плена (VI в. до нашей эры). Им и принадлежат страницы, рассказывающие о сотворении мира и открывающие Библию.

Остается под вопросом, удалось ли автору (или авторам) выполнить поставленную задачу, был ли он способен полностью перелицевать прежние представления о сотворении мира. Кажется, он сделал все возможное, но не смог до конца искоренить следы древних ил" принадлежащих другим, соседним народам мифов.

Многие видят следы древнего политеизма уже в самом упоминании имени бога - Элохим: То, что процесс сотворения мира начинается с хаоса, также указывает на заимствования из древней мифологии. Первые фразы показывают, что представлял собой мир до начала его сотворения: "Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною". Употребляемое здесь еврейское выражение "техом" (бездна) означает поток, с которым мы можем встретиться в поэме "Энума Элиш", где Тиамат олицетворяет поток воды. Этот хаос находится в постоянном движении, подгоняется ветром. "Дух больший (по-еврейски "ветер".- Г. Г.) носился над водою", "как... орел носится над птенцами своими" (Втор. 32: 11), он всегда готов сразиться с хаосом, разверзнуть моря и тем самым начать процесс отделения, то есть наведения порядка. Действительно, с этого начинается отделение света от тьмы, вод над твердью от вод под твердью, морей от суши.

И хотя автор, следуя духу веры в единого бога, вычеркнул из повествования все моменты, рассказывающие о борьбе богов, в других местах Библии, особенно в поэтических главах, Яхве зачастую вынужден сражаться с древними морскими чудовищами (Рехавом, Таннином, Левиафаном), прежде чем приступить к сотворению мира. "Ты расторг силою твоею море, ты сокрушил головы змиев в воде; ты сокрушил голову левиафана. ..Ты иссек источник и поток... твой день и твоя ночь: ты уготовал светила и солнце; ты установил все пределы земли, лето и зиму ты учредил" (Пс. 74: 12-17).

Все это свидетельствует о том, что представления древних евреев о начале мира были почерпнуты из мифологии окружавших их народов. Однако несомненно также и то, что в библейском повествовании о сотворении мира эти мифы были интерпретированы так, чтобы соответствовать сложившемуся у иудеев монотеизму.