Библейские предания. От Адама и Евы до могучего Самсона - страница 13

«В средние века Адам и Ева часто изображались в произведениях искусства. Эти фигуры встречались на серебряных и цинковых купелях XIV и XV столетий, в преддвериях готических церквей; фигуры изображались опоясанными листьями смоковницы, подле древа познания» (сл. Брокгауза).

Под чем стояли, тем и прикрывались. Рай был засажен смоковницами.

Иосиф Флавий в своих знаменитых «Иудейских древностях» считает, что в результате грехопадения Адама и Евы, съевших запретный плод, «дерево, оказалось, повлияло на их рассудок и мышление. Тогда они прикрыли себя листьями смоковницы и, скрыв под ними наготу свою, начали думать, что они теперь еще счастливее, чем прежде, найдя то, в чем они раньше нуждались».

Библейское сказание о грехопадении в свою очередь происходит из древних ассирийско – вавилонских преданий и в ассирийских источниках иллюстрируется даже барельефными изображениями. Так один барельеф на цилиндре, хранящемся в British museum, изображает мужчину и женщину, сидящих у дерева и простирающих руки к его плодам.

Распространению выражения способствовало то, что с XVI в. скульптуры применяли фиговый листок при изображении нагого тела. Эта условность, державшаяся до конца XVIII в., возникла как уступка церкви, признававшей греховным реалистическое изображение наготы в искусстве.

Отдельные пояснения… (в соответствии с библейским содержанием и смыслом)

1. Так что же представляет собою Древо познания добра и зла? В чем суть той трагедии, которую мы называем грехопадением?

Древо познания добра и зла реально представляло собой абсолютное право Бога решать вместо человека и за человека – что такое добро и зло. Это был «божественный приоритет», приоритет Бога.

Иными словами, до грехопадения человек пребывал в свете Божественного видения (понимания) этих разностей – добра и зла. Зло уже существовало в мире в лице падшего ангела, да и не одного только: сатана увлек за собою огромное количество некогда светлых духов. (Некоторые святые Отцы утверждали, что Бог для того и создал человека, чтобы восполнить число отпавших небожителей). Нет сомнения, что Адам, который давал имена первозданным животным, знал, что такое добро и зло. Святитель Иоанн Златоуст рассуждает по этому поводу так:

«Многие любители споров дерзают говорить, что Адам после вкушения от древа получил способность различать добро и зло. Думать так было бы крайне безумно. Чтобы никто не мог говорить так, для этого мы, предвидя это, недавно столько рассуждали о данной Богом человеку мудрости, доказывая ее наречением имен, какие он дал всем зверям, и птицам, и бессловесным животным, и тем, что сверх этой высокой мудрости он удостоился еще и пророческого дара. Как тот, кто дал имена и изрек такое чудное пророчество о жене, мог не знать, что хорошо, а что худо? Если мы допустим это (чего да не будет!), то произнесем хулу на Создателя. Как Он давал заповедь тому, кто не знал, что преступление есть зло? Это не так, напротив, он ясно знал это. Поэтому изначала Бог создал это животное (человека) самовластным, иначе не следовало бы его наказывать за преступление заповеди, награждать за ее соблюдение».

2. Так в чем же заключается грехопадение? Прежде всего, в том, что человек присваивает себе не принадлежащее ему право решать, что такое добро и зло, то есть узурпирует право Бога.

Если Древо познания добра и зла представляло собой опасность такого искушения для человека, то почему Бог не убрал его за пределы Рая, не поместил вне досягаемости для людей?

Бог сотворил человека по образу Своему, наделив его особым даром – свободной волей. Человек с самого начала – свободное существо, он сам должен был сделать свой выбор.

«И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его, и ела; и дала также мужу своему, и он ел».

Иоанн Златоуст говорит: «Жена по обольщении змием подумала сама про себя: если дерево и хорошо на вкус, и может так услаждать взор, и есть в нем некоторая невыразимая красота, да и вкушение от него доставит нам высочайшую честь, то почему же нам не вкусить от него?»