Бифуркатор - страница 48

— Мы знаем, что доктор Вечность и его команда сильны, — говорит Стёпка. — Но даже я не могу представить, что они умеют. Мы должны понимать, что как бы не продумывали свои ходы, какой бы план не строили, всё может рухнуть. Мы никогда не сможем предугадать каждый шаг, потому что у доктора Вечности в рукавах может оказаться неведомые нам джокеры.

Я сжимаю кулаки и губы.

— Вот доберёмся до него, и я ему всю его бородёнку пообрываю, — шиплю.

— Посмотрим, — скептически усмехается Стёпка.

Из бутиков выныривает Серый, уже в лёгкой летней куртке, и возвращается в банк.

— О, оделся, — хмурюсь. — Холодно ему что ли?

— Не, — качает головой Стёпка. — Думаю, что на карточке лежит очень большая сумма. Он хочет её всю снять, похоже.

Я задумываюсь.

Долгое время мы молчим, пожалуй, омрачают солнечный день только наши лица, а потом возвращается Серёга, и Стёпка оказывается прав.

— Там немеряно бабла, — с ходу выпаливает старший. — Я решил, что не стоит такие деньги таскать в джинсах…

— Поэтому купил куртку, — заканчивает Стёпка.

— Ага, — согласно кивает Серый. — Пойдёмте на вокзал и закончим уже со всей этой белибердой побыстрее.

До вокзала доехали на маршрутке. Всю дорогу молчали, мою голову терзало одиночество. Разум по кругу проигрывал картинку параллельного Артёма. Длинноволосый смазливый пацанчик, который, вероятно, собирает коллекцию фантиков от жвачек, увлекается ботаникой и слушает Колю Баскова. Этот пижон теперь заменяет меня. И мама его обнимает, и папа сажает рядом, когда смотрит Блудливую Калифорнию. Горько.

Наверное, Серый со Стёпкой тоже думали о своём доме.

На вокзале я бываю впервые. Просторный павильон со стадом крупнорогатого скота, стремящегося уехать в другие города, психологически давит. Первую минуту мы ведём себя как овечки, впервые попавшие в торговый комплекс.

Жилка здравомыслия остаётся только у Сергея, который твёрдо ведёт нас за собой в поисках касс. Если бы не было старшего друга, то догадка искать продажу билетов пришла бы ко мне через час, а ещё час я бы искал эти долбаные кассы. С Серым мы обнаружили положенное место за минут десять. Хорошо всё-таки, что мы взяли его с собой.

Выбрав свободные места в ближайшем зале ожидания, Сергей усадил нас на два свободных места, а сам понёсся к штуке, напоминающей терминал. Нахождение старшего товарища в десяти метрах от нас уже пугало.

Я хмуро и, наверное, испуганно оглядывал сидящих в зале ожидания людей. Ранее при фразе зал ожидания я представил бы аккуратные сиденья, как в аэропорту, интеллигентных людей, читающих газету или копающихся в недрах айфона, впрочем, именно так и было в аэропортах. Здесь стереотипы рушились.

Металлические сиденья занимала разношёрстная публика. Были и деревенского вида пары с выводком детей, которые носились между рядами и беспардонно кричали матом, и тройка подвыпивших парней в нестиранной одежде; на трёх сиденьях соседнего ряда развалился спящий обросший старик, судя по виду — бомж. А уж нерусских индивидуумов, кричащих понятную только им тарабарщину, не счесть. Хотя, среди этого паломничество я отметил и нескольких вполне адекватных людей аристократичного вида. Я старался концентрировать внимание на молодой девушке, сидящей с краю соседнего ряда и читающей книгу. Очень надеюсь, что не милицейский роман.

Кажется, Стёпка тоже растерялся и утерял способность логически думать. Его перепуганный взгляд сновал от одного человека к другому. В глазах горел единственный вопрос: эти люди хотят нас убить?

Уверен, что друг являлся зеркальным отображением меня, потому что тот же грёбаный вопрос не оставлял и мою голову как только ноги ступили на территорию вокзального балагана.

Серый копался у терминала очень долго. Прошло, видимо, минут тридцать. Я уже успел поворчать на него. Но вот он двинулся к кассам и занял очередь. Человек пять стояло перед ним, а это опять на полчаса.

За это время к нам успел подбежать бомжеватого вида мальчик лет восьми, протянуть руку и заговорить на чужом языке.

Я растерялся и пожал плечами, а он продолжал балалакать, протянув руку.

— Стёпка, чего он хочет? — хмурюсь я.