Бифуркатор - страница 52

Я стараюсь не смотреть на спутника, но время от времени взгляд срывается в его сторону, кусками выхватывает потёртую белую сумку, растрёпанную седую бороду, птичьи лапки морщинок у глаз. В тишине купе шуршание пакетов в сумке кажется оглушающим.

Наконец старик достаёт коробку с чаем, а Серёга, сидящий у окна, отодвигает занавеску и едва слышно шепчет:

— Тронулись.

Замечаю несколько коротких заинтересованных старческих взглядов, брошенных в нашу сторону. Распаковав худенький пакетик с чаем и бросив его в стакан, старик поднимается и выходит из купе.

— Я думаю, с этим стариком нам будет проще, — шепчу. — Буратино не рискнёт нас убивать при свидетелях.

— Не удивлюсь, если нашему Буратино срать на свидетелей, и он уберёт их вместе с нами, — хмыкает Стёпка.

— Давай без драм, — строго хмурится Серый. — Ты этого доктора Вечность слишком… боготворишь.

— Идеализируешь, я бы сказал, — поправляю старшего. — Кто знает, насколько он силён.

— Полагаю настолько, что… — но Стёпка не успевает договорить. Возвращается старик. Кипяток в его руках медленно окрашивается в оранжевый цвет.

— Чайку не хотите, ребятки? — бодрым голосом спрашивает он.

— Нет, спасибо, — сухо качает головой Стёпка.

— Да у нас и кружек нет, — добавляет Серый мягким тоном, сквозящим добром и уютом.

— Так и у меня нет, — вздыхает старик, усаживаясь напротив нас. — Я у проводника взял. Проводник кружки выдаёт. Обязан по правилам РЖД.

— Ну мы тогда в другой раз, — морщится Серый.

— Другого раза может и не быть, — отвечает старик. — Если через пару минут не закроем купе, ваш оранжевый нагрянет не постучав.

Кажется рот раскрыл не только я, но и мои товарищи.

— А вы… откуда его знаете? — мямлит Стёпка.

— Так вы точно чаю не будете? — спрашивает дедок.

— Да не будем, не будем, — нетерпеливо отвечает Стёпка. Его тон чуточку грубоват, что, признаться, случалось редко с моим умником товарищем.

— И нет у нас чая, — пожимает плечами Серый, и каким бы дружелюбным ни казался его голос, в глазах сверкают тревога и недоверие.

— Да я бы с вами поделился, — отвечает старик. — Но если не хотите, быстрее закрывайте дверь.

Стёпка не заставляет себя долго ждать и задвигает вход в купе.

— На замок закрой, — просит старик. — Вон там вот пипочку поверни.

Стёпка выполняет все указания, и я немного успокаиваюсь. Если великий логик нашей компании не чувствует в старике опасности, значит, не стоит особо беспокоиться.

Стёпка возвращается на кровать слева от меня, а старик уже размешивает в стакане сахар, который появился из той же потёртой белой сумочки.

— Теперь к нам никто не зайдёт, кроме проводницы, — задумчиво произносит старик.

Ощущаю напряжённость тела Сергея, готового рвануться вперёд, если дед начнёт себя вести неадекватно. Жаль, что Серый сел у окна и заблокировал себя столом, но разве предугадаешь все действия наперёд.

— Так он к проводнице зайдёт и попросит открыть, — заявляет Стёпка.

— Ему это не нужно, — качает головой старик. — В этой реальности агент Вечности будет вести себя незаметно, тихо как мышка, не поднимая суеты. Думаю, ограничится проходом по вагонам, в надежде, что вы не заперлись.

Теперь у меня холодеют все конечности. Старик прекрасно знает доктора Вечность, Буратино и, вероятно, кучу всяких полезностей, которыми поделится с нами. А не захочет, так Серый его заставит.

Диалог продолжил холодный и решительный Стёпка. Нет, ну он, конечно, всю жизнь был логиком, но каким-то тихим, молчаливым. А сейчас в него будто капитанский дух вселился.

— Вы не хотите нам ничего рассказать? — спрашивает он.

— Ну а для чего я здесь, в вашем купе, — насмешливо смотрит на друга старик. Смотрит как на наивного ребёнка.

— Ну так начинайте, — нисколько не смущается Стёпка.

— Начну я, пожалуй, с представления, — старик медленно откидывается на стенку, сжимая в руках горячий чай. — Называйте меня Шаман. Можете считать меня революционером, членом сепаратистского движения. В любом случае, в нашей неформальной организации я занимаю не последний пост и неотъемлемо участвую в борьбе.

— Против кого? — хмурюсь я, хотя уже знаю ответ.

Шаман смотрит на меня немного другим взглядом. Я бы даже сказал уважительным.