Биология просветления - страница 10

Хислоп: Расскажете об этом?

У. Г.: Я слушал Дж. Кришнамурти с 1947 года, и это произошло, пока я его слушал в период 1953–1954 годов. Однажды в Мадрасе он обсуждал тему смерти. Меня заинтересовала эта беседа. В качестве лектора Теософского общества я сам читал лекции на такие темы, как жизнь после смерти, теория кармы, реинкарнация, и прочие. Так что, естественно, меня заинтересовала эта тема. И я сказал себе: «Я читаю лекции на эту тему несколько лет и теперь мне нужно понять, что это за штуковина такая – смерть». Я не знал об этом ничего, кроме большого количества накопленных слов и информации.

К тому же я читал лекции о жизни после смерти. Я видел, как люди умирают, и слышал все эти объяснения.

В тот день, к концу беседы, Дж. Кришнамурти вновь и вновь задавал вопрос: «Что такое смерть?» Я не знаю, что произошло, но мой ум затих, и я сказал и про себя, и вслух: «Кроме всех этих обсуждений, которые я слышал, и моего собственного так называемого переживания смерти – кроме всего этого вы говорили о смерти, но я на самом деле…» А затем я замолк, в буквальном смысле остановился, и не смог завершить предложение; когда я сказал «но я на самом деле…», возникла внезапная пауза. Вместо того чтобы завершить предложение «но я на самом деле не знаю…», слова «не знаю» исчезли из моего сознания, а затем что-то со мной произошло. Как будто бы я исчез. Дж. Кришнамурти тогда посмотрел на меня, но ничего не сказал, а затем какие-то люди стали что-то ему говорить, и все продолжили обсуждение темы смерти, и все это продолжалось где-то еще час. Я не знаю, что произошло потом, и затем я вышел из зала. Я чувствовал себя так, будто я не от мира сего.

На следующий день я подошел к Дж. Кришнамурти и рассказал ему о своем грандиозном переживании смерти. Он только сказал: «Почему вы все это мне сейчас рассказываете?»

– Я просто рассказываю, так как это все так волнующе.

– Что тут волнующего? – спрашивал он вновь и вновь. – Почему вы хотите рассказать мне об этом?

– Не знаю, просто…

– Что можно понять о смерти? Можно ли ее по-настоящему постичь? И тот факт, что вы хотите об этом говорить, показывает, что вы на самом деле ее не постигли. В любом случае, как вы можете что-либо осознавать, когда такое происходит? У вас нет способа знать это; если это и правда есть в вашей жизни, у вас нет способа это знать. Почему вы спрашиваете у меня? Вы спрашиваете, чтобы я это подтвердил, но мое подтверждение или заявление, что это истинно или неистинно, не имеет для вас никакого смысла. Вы наверняка воспользуетесь этим и скажете: «Дж. Кришнамурти это подтвердил, это мой опыт». Однако в этом нет никакой ценности!

Позже я поделился этим экстатическим переживанием со всеми, очень возбужденно. Я был в эйфории, мне было так радостно. Это длилось несколько дней и затем ушло как любое другое возбуждение, как любое другое необычное переживание. А затем я вновь пошел к Дж. Кришнамурти и спросил, нужно ли мне посещать его беседы (смеется). Он сказал, что да, мне абсолютно необходимо это делать. Я не знаю, почему он это сказал и что он имел в виду.

В любом случае это было давно. Но, видите ли, что-то тогда произошло. Я бы назвал это переживанием ума, находящимся в сфере переживаний, но это вызвало во мне какие-то изменения – внешние изменения. Я бы назвал это полным, абсолютным равнодушием. Равнодушием к моим финансовым и семейным делам, образованию моих детей. А затем у меня пропал интерес и к моей теософской работе. Не то чтобы я захотел подать президенту Теософского общества свое заявление об увольнении – просто больше не было никаких амбиций.

Также изменился весь образ мышления; все, на что я смотрел и что читал, я видел как бы через какие-то новые очки. Как будто ты сменил стекло в своем автомобиле. Как это ни назвать – переживание смерти, или безмолвный ум, или как-то еще, это дало мне своего рода инсайт во всю проблему мышления. Я думал, что смогу по-новому объяснить философские концепции и по-новому их осветить. Я даже написал книгу о «Йога-сутре» Патанджали в свете учения Дж. Кришнамурти.