Бирма: Земля и люди - страница 13

Почти все храмы поражают богатейшей настенной живописью. Кажется, каменотесы и художники Пагана соревновались в своем искусстве. И хотя мастера писали героев буддийского эпоса, они изображали их простыми смертными, своими современниками, рядили в обычное платье, селили в привычную обстановку. По фрескам можно представить быт того времени.

Велись войны, менялись династии, возвышались и падали города, но живы древние пагоды, и сохранились старые надписи на истертых временем камнях. Почти каждая пагода может поведать исследователю много интересного: на стенах высекали просьбы к Будде, молитвы и даже перечни пожертвований.

Паган — не только храм. Дошли до нас упалитейны (от «теин» — здание, «упали» — монах), где проходили ритуальные торжества. Стоят еще городские ворота Тарапа, которым девятьсот лет; высится пятиярусная библиотека — Питакатай, построенная Анирудой для хранения рукописей, привезенных из Татхоуна.

Но Паган разрушается, выветривается, расщепляется травой. В 1975 году он сильно пострадал от землетрясения. Рухнуло больше ста уникальных строений. Упала в реку пагода Бупая, пошатнулся Швезнгоун, треснула митра Ананды. Уже полным ходом идут реставрационные работы. Паган быстро восстанавливается. В работах помогают описания храмов, подготовленные ранее совместным трудом бирманских и советских специалистов.

Практически сейчас в Пагане никто не живет. Из окрестных деревень сюда приходят торговцы сувенирами, чтобы предложить туристам поделки из перламутра, дерева, бамбука. К ним прибавился еще обслуживающий персонал отеля. Но к ночи люди возвращаются домой, в свои деревни — и снова пустеет Паган. Таинственный, окостеневший мир.

А недалеко — беспокойные ритмы сегодняшнего дня. День и ночь качают нефть вышки Чау, снабжая страну собственным горючим. В Юатиджи работает Академия (школа) по развитию национальных меньшинств. За десять лет ее окончили сотни юношей и девушек, посланцы пятидесяти трех народностей страны. Овладев основами агрономии, медицины, педагогики, они вернулись в родные места.

Когда-то Паган никем не охранялся, и там основательно погрели руки «археологи» с Запада. Они вывозили статуи Будды из яшмы и нефрита, безнаказанно вырубали бесценные фрески. И сегодня рваными ранами зияют на стенах следы их «изысканий». Но теперь Паган объявлен государственным заповедником. Здесь работают историки, филологи, археологи, резчики по камню. И нет сомнения: Паган поведает миру еще много удивительных тайн.

Когда в Рангуне открылась выставка древней архитектуры и живописи Пагана, простые труженики — рабочие, портовики, грузчики, рыбаки — приходили посмотреть на шедевры национального зодчества и оставляли в книге такие отзывы: «Спасибо, мы учимся, чтобы строить новую жизнь!»

Из Пагана мы отправились в Мандалай. «Быть в Бирме и не видеть Мандалай — все равно что быть в Риме и не видеть папы», — записал в дневнике русский филолог И. П. Минаев, путешествовавший по Бирме в прошлом веке. Сами бирманцы говорят: «Хотите услышать самое чистое литературное произношение, увидеть классические танцы? Поезжайте в Мандалай».

Мандалай («Гроздь драгоценностей) — последний оплот доколониальной Бирмы, последняя резиденция королей, он наследник Пагана и предшественник Рангуна. Наконец, Мандалай — самый бирманский и самый жаркий город в Бирме.

Мы остановились в частном отеле. Хозяин — отец обширного семейства и предприимчивый делец. Отель никогда не пустует: горячий душ в номерах, спасительные кондиционеры и холодильники привлекают туристов. Во дворе гостиницы выстроен бассейн и открыта школа плавания — платная, разумеется. В Бирме любят спорт, особенно водный. Весь день во дворе отеля— плеск, смех, ребячьи голоса.

Мандалай — второй по величине город, с традиционной планировкой. В центре его когда-то стоял королевский дворец. Увы, он сгорел во время второй мировой войны от зажигательной бомбы. Остались лишь зубчатые краснокирпичные стены. Теперь на том месте разбит сквер. Качели, аттракционы, песочницы — любимое место отдыха детворы.