Бирма: Земля и люди - страница 6

Вручение тингана юному послушнику

Ученые мужи и государственные деятели периодически оставляют мирские дела и на время удаляются в монастырь.

Буддизм, имеющий глубочайшие корни, пронизывает все стороны жизни бирманского общества, влияя на идеологию, экономику, и с этим нельзя не считаться.

Надо отдать должное монастырям: когда-то они были первыми школами, где обучали грамоте мальчиков. Как центры социальной и религиозной жизни, они регулировали экономические, правовые и семейные отношения, удовлетворяли духовные запросы населения, особенно в деревнях. В годы английского господства монастыри стали хранителями национальной культуры, а патриотически настроенное монашество играло видную роль в освободительном движении, нередко именно монахи были инициаторами и вдохновителями антиколониальных крестьянских выступлений.

Из окна моего дома виден золотой шпиль пагоды Шведагоун. Она всегда разная, эта волшебная пагода: упадет ли первый луч солнца на ее купол, найдет ли тучка, вспыхнет ли иллюминация в вечерний час. Взглянуть на «золотую славу» Бирмы приезжают люди со всего света. Показать мне Шведагоун взялся молодой преподаватель колледжа У Не Оун.

В условленный час подхожу к пагоде. Мой гид уже ждет меня — он точен и аккуратен. У него интеллигентное лицо, мягкая манера говорить, внимательный взгляд из-под роговых очков. Одет мой спутник в традиционную клетчатую юбку лоунджи, завязанную спереди узлом, и в белую куртку без воротника. К слову сказать, бирманцы одеваются тщательно, чисто, со вкусом, предпочитают натуральные ткани.

— Если верить легенде, — говорит У Не Оун, — Шведагоуну больше двух тысяч лет. Именно тогда сам Будда, встретив в Индии двух братьев-купцов из Бирмы, дал им восемь волос со своей головы, сказав: «Храните их». Над этой святыней и выстроен Шведагоун. Так рассказывает легенда. А документальное упоминание о пагоде относится к четырнадцатому веку, тогда главная ступа была в пять раз ниже. За долгую жизнь пагода пережила несколько землетрясений, и всякий раз ее достраивали. Нынешний силуэт Шведагоун приобрел к концу восемнадцатого века, но в деталях он продолжает меняться и сегодня. Однако у нас говорят: «Не вдохнув аромат, не отведаешь яства»; не побывав в храме, не оценишь его величия и красоты.

Вход в Шведагоун открыт всем. Единственное условие— идти босиком. Мы подходим к южному входу, снимаем обувь, проходим мимо двух девятиметровых раскрашенных каменных львов (чинтэ), стерегущих вход, и, поднявшись по длинной крытой лестнице, где продают цветы и сувениры, ступаем на мраморную платформу пагоды.

Синь неба, зелень пальм и золото храмов в первую минуту ошеломляют. Первое, что вы видите, — главная ступа высотой сто метров, сверху донизу покрытая золотом. Наверху — зонт из семи золоченых колец десятиметровой высоты. Он, как бахромой, обрамлен золотыми и серебряными колокольчиками. Их больше тысячи. Легкое дуновение ветра — и над пагодой плывет звон. Над зонтом высится флюгер, еще выше — золотой шар, инкрустированный драгоценными камнями.

В Бирме два типа культовых зданий: пагоды и храмы. В отличие от храмов в пагоду войти нельзя. Это глухой конус, позолоченный или оштукатуренный, возведенный над священной реликвией. Молятся перед пагодами или под навесами, где установлены изваяния Будды.

Фрагменты храма Шведагоун в Рангуне

Мы идем в обход главной пагоды. Слепит глаза яростное солнце, нестерпимо горячо ногам от нагретого мрамора. Низко над землей висят колокола. То и дело к ним подходят люди и, взяв лежащий на земле деревянный брус, бьют им в колокол. Есть поверье: если сделать пожертвование храму и трижды ударить в колокол, желание будет услышано небесами и сбудется. Запах цветов и сандала, печальные звуки гонга слегка кружат голову. Слышится негромкое бормотание: это монахи читают священные тексты, и «ритмы странные тысячелетних слов врываются в сегодняшнюю жизнь…».

Вокруг стоят дома для отдыха и ночлега паломников, монастыри с деревянными, изящными, как кружево, многоярусными крышами. Над всем этим великолепием царят бесчисленные статуи Будды — золотые, каменные, алебастровые. Крохотные и колоссальные. Стоящие, сидящие, лежащие. Их бесстрастные лица и улыбка как бы завораживают вас.