Битва под Эль-Аламейном. Поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке - страница 9

Все это было хорошо известно Бруку. Он также знал, что, хотя «атакующий» Готт был достоин доверия, что он во многих случаях доказал свою самоотверженность и пользовался любовью ветеранов битв в пустыне, находились и другие, прежде всего в пехотных дивизиях доминионов, кто не разделял такую точку зрения. Брук был убежден, что нужна энергичная, свежая личность, обладающая сильной волей и уверенностью в своих силах. Сам Брук не сомневался, что таким человеком был Монтгомери. В любом случае Брук решил отложить окончательное решение до личной встречи с Готтом. Черчилль, которому Готта горячо рекомендовал Идеи, бывший офицер стрелковой бригады, чувствовал, что надо сохранить хотя бы одного генерала из «стариков», и был прав, считая Готта лучшим из них.

Когда Брук объявил о своем нежелании немедленно утвердить Готта, премьер-министр ответил тем, что предложил Бруку принимать командование на себя. Это было заманчивое предложение, хотя и связанное с понижением в должности. Но Брук понимал, что не должен принять это предложение, хотя это был бы легкий выход из затруднительного положения. Смертельно уставший, до предела вымотанный начальник имперского Генерального штаба сумел с трудом добраться до кровати только ранним утром 4 августа.

Он проснулся как раз к началу долгого разговора с Окинлеком, после которого встретился с адмиралом Генри Харвудом и маршалом авиации Артуром Теддером. Перед обедом состоялся разговор со Сматсом и тремя главнокомандующими. Затем, когда наступил жаркий каирский вечер, состоялось долгое и важное совещание с Окинлеком, в конце которого договорились о том, что Монтгомери должен принять командование 8-й армией, генерала Корбетта следует сместить с должности начальника штаба, а Готт должен заменить генерала Генри Уилсона, известного под фамильярной кличкой Джумбо, на посту командующего британскими войсками в Египте.

В четверть шестого они снова собрались в посольстве для встречи с премьер-министром, который появился в сопровождении Сматса и Кэйси – австралийца, бывшего британским министром на Среднем Востоке. Черчилль настаивал на быстрых наступательных действиях, против чего выступили Брук и местные командующие. Спор был жарким и долгим, в результате Брук едва успел принять ванну перед девятичасовым ужином, после которого премьер-министр позвал его прогуляться вдвоем по саду.

Черчилль был недоволен соглашением, достигнутым Бруком и Окинлеком. Стало ясно, что предпочтение Черчилля основано на том, что Готт был все время кампании здесь, в Северной Африке, знал всех командиров, был в курсе всех дел, поэтому мог начать боевые действия. Назначение Монтгомери можно было использовать как предлог для задержки наступления. Спор продолжался до часа ночи, после чего осталось только три с половиной часа сна до отъезда в расположение 8-й армии.

Несмотря на несогласие с премьер-министром, Брук чувствовал, что прошедший день не пропал даром. Начальник Генерального штаба был рад тому, что Окинлек не возражал против назначения Монтгомери. Теперь, правда, Брука тревожило другое: смогут ли сработаться эти два генерала. Окинлек был склонен «ломать шеи» своим подчиненным, а Монтгомери вряд ли станет это терпеть. Стоило рассмотреть перемещение Окинлека на другую командную должность – шаг, который давно продумывал премьер-министр.

5 августа состоялся выезд всех заинтересованных лиц на фронт к Эль-Аламейну. Там Брук спокойно побеседовал с Готтом, который честно и искренне, что было ему свойственно, предложил влить в командование свежую кровь и назначить командующего, который имел бы новые идеи и верил в них. Было очевидно, что генерал Готт очень устал. Брук понимал, что, если бы не усталость, Готт никогда не говорил бы с ним в таком ключе.

Посещение 8-й армии укрепило Брука в двух суждениях, которые он уже давно для себя составил. Во-первых, 8-я армия действительно храбра, но была бита на мелкой воде и нуждается в новом, энергичном и решительном командующем, прежде чем сможет предпринять новое наступление. Во-вторых, Готт, невзирая на все его выдающиеся качества и самоотверженную верность, которые он проявил среди ветеранов пустыни, не подходил для командования ими. Брук понимал, что ему будет нелегко склонить к своей точке зрения премьер-министра и Сматса, который имел на Черчилля большое влияние. Он подготовился к возражениям, но не ожидал встретить на следующее утро такой ожесточенный натиск со стороны своих оппонентов.