Битва за Иерусалим - страница 19

Шая добрался до дому в час ночи, и, хотя отсутствовал много месяцев, мать узнала его шаги. Она растроганно его обняла. Его появление вселяло и радость, и тревогу, потому что означало, что он уйдет на войну.

— Почему ты вернулся? — спросила мать.

— Прилетел разносить почту, — успокоил он ее шуткой — я служу в Иерусалиме. Не будет там никакой войны.

Назавтра он присоединился уже к разведчикам в арабском селе. Там он встретил командира отделения по имени Ашури, который в этот утренний час спал бок о бок с другими разведчиками и которому суждено было погибнуть вечером.

— Ты знаешь, когда я тебя запомнил? — сказал ему Ашури. — На учениях по выносу раненых в Бет-Гуври- не ты был моим напарником по носилкам, и мы около десяти километров тащили на них раненого. Приятно, что ты здесь. Подымается настроение, когда знаешь, что ты примчался из Франции специально, чтобы быть с нами».

Шая, Ашури, Ури и другие еще спали, в то время как их командир уже подъезжал к штабу Иерусалимской бригады, где должен был получить очередные приказы. На улицах дети направлялись в школы, служащие торопились в конторы, рабочие — на фабрики и в мастерские, хозяйки — в магазины. Ясное, жаркое утро начала июня.

Вдруг резкий, истошный вой сирены потряс весь Иерусалим.

Полковник Амитай, ожидавший у себя в кабинете, когда соберутся все его офицеры, изумленно выпрямился и тотчас позвонил по вертушке начальнику гражданской обороны Иерусалима, ответственному за приведение в действие сигнала тревоги. «Что такое, — сказал Амитай в трубку, — с чего ты орешь по всему городу в такое приятное утро?» Начальник ГО ответил, что получил по условному коду распоряжение военновоздушных сил привести в действие сирены.

Полковник Элиэзер Амитай продолжал недоумевать. «Я не понимал, что происходит, — рассказывает он. — Никто мне этим утром не сообщил о чем-то из ряда вон выходящем».

Через четверть часа ему позвонил командующий Центральным сектором: «Лейзер, давай раскупорим шампанское и поднимем бокалы. Война началась! Авиация атакует египетские аэродромы».

Тем временем Иоси прибыл в штаб бригады. Как и остальным, ему предложили тотчас же возвратиться и привести свою часть в состояние боевой готовности. Иоси помчался назад в деревню. По дороге он решил связаться со своим заместителем Иорамом и сообщить ему по телефону о ситуации.

Телефонный звонок разбудил разведчиков. Иорам, спавший в мобилизованном фургоне «Тнувы»[7] поднял трубку. «Черт подери, не дают спать», — пробормотал он хриплым сонным голосом.

На другом конце заговорил Иоси. «Выгони бронетранспортеры и джипы из ангаров и рассредоточь их на местности. Разверни зенитное оружие. Началась война».

Безостановочный вой сирен долетел и сюда.

— Я слышал их сквозь сон, — говорит Ури, — подсознательно встревожился, но попытался отбрыкаться. Повернулся на другой бок и продолжал спать.

Иорам подошел к Шае, спавшему с ним вместе в фургоне «Тнува», и пнул его спальный мешок. «Шая, подъем, началась война!»

Шая завернулся потуже: его не поднимут с помощью таких дешевых номеров. «Иди ты к такой-то матери, — пробормотал он, — дай спать».

«Без шуток, Шая, началась война!»

Когда Шая наконец высунул из мешка голову, вся разведка уже была на ногах. «Я со сна не очень понял, что война началась, — говорил Мони, — взволновался и немного опешил. Не знал, радоваться или не стоит. Подумал, что в любую секунду нас- могут накрыть снарядом. Не соображал, что происходит вокруг. Помню, что когда я очухался, то сказал себе: «На сей раз — будь что будет — деремся до конца. Или мир, или все загремим на тот свет».

Пока вставали, собирались и рассредоточивали технику, новости радио подтвердили прогноз многих ребят насчет того, что и на этот раз война будет идти на юге.

Разведчики заряжали орудия и рассредоточивали боевую технику на случай воздушного налета, когда в 9.45 в арабское село возвратился Иоси. Он привез с собой приказ двинуться на место сбора возле школы трудотерапии.

Была подана команда прекратить вывод техники и ее подготовку: «Идем сейчас же в Иерусалим».

Колонна бронетранспортеров и джипов разведки движется в сторону квартала Эйн-Карем, а за ней ползет часть танков Аарона. Колонна медленно минует улицу за улицей Иерусалима, по-особому озаренного солнцем прекрасного летнего утра. На тротуарах тысячи женщин, детей и стариков — у каждого на устах своя молитва и свое благословение. Вот старушка простерла ладони к небу («Бог благословит вас»); вот подросток поднял большой палец («держитесь»); водитель такси высунул плотную мускулистую руку и ткнул в воздух («уделайте их»). Женщины забрасывают колонну цветами, сливами, конфетами, абрикосами.