Битва за Православие - страница 15

Но возможно ли «очистить» Евангелие, которое церковные песнопения просто повторяют? И если да, то что это будет за «евангелие», скрывающее свет и спасение от находящихся во тьме заблуждения? Написанное об иудеях относится и к мусульманам, которые, также не признавая Христа Богом, несут даже бОльшую ответственность. Древняя вера иудеев, в конце концов, предшествовала христианству, и они не восприняли его в силу эгоизма и упрямства: привыкнув к темноте, не разглядели света. Но выбрать тьму, когда свет уже пришёл в мир, — это намного хуже, это означает полное ослепление, совершенное непонимание различия между светом и темнотой. В этом отношении весьма показателен противоположный пример русских людей — то, как они повели себя, когда решили оставить идолопоклонство и обратиться к истинному Богу. Они начали искать истину, исследовали вопрос, отправляли посольства и к иудеям, и к мусульманам, а затем, увидев одинаковое несовершенство обеих религий, пошли навстречу евангельскому свету, присоединились к новому народу Благодати — Церкви Христовой. Ислам является, по сути, местью христианству со стороны иудаизма, это своего рода криптоиудейская ересь, в которой действительность просто завуалирована некоторыми элементами (второстепенного значения), заимствованными у христианства. Ислам возвращает человека в прошлое, «новая тварь»108 упраздняется, человечество лишается дарований и плодов Духа Святаго, не только остаётся бесплодным, но и становится «злоплодным» — что бы ни говорили экуменисты, пытающиеся найти добрые плоды и положительные черты во всех религиях. Когда человек не приносит плода в вере и в богопознании, тогда он лишается разума и предаётся постыдным страстям, как богодухновенно и непогрешимо учит Апостол Павел в первой главе Послания к римлянам. Тогда человек не преуспевает и в нравственном отношении, ибо существует взаимозависимость между верой и делами, между догматами вероучения и нравственностью.

Итак, характеризуя мусульманство, можно было бы ограничиться сказанным по поводу иудаизма. Но чтобы подтвердить, что речь идёт не просто о некоем своеобычном мнении автора, приведём примеры высказываний об исламе Святых отцов, просиявших святостью жизни и просвещённых Духом Святым. Ведь в отличие от них, мы, грешные и непросвещённые, можем дать возможность какому-нибудь страстному помыслу незаметно проникнуть к нам в душу. Обращение к Святым отцам представляется необходимым и по причине того, что, как утверждают многие экуменисты, межрелигиозные встречи и диалоги не являются чем-то новым в жизни Церкви. Новые «отцы» всемирной религии и синкретической «уравниловки» указывают на Святых; беседовавших с представителями ислама, и считают себя чуть ли не продолжателями их дела. Лучше бы они говорили явную ложь, чем полуправду, потому что ложь легко заметить, а искажённая, усечённая истина сбивает с толку и вводит в заблуждение. Да, действительно некоторые Святые встречались с мусульманами и беседовали с ними. Но эти встречи не имели ничего общего с тем, что происходит сегодня. Святые мужи участвовали в них при совершенно иных обстоятельствах и с иными намерениями. Они были, как правило, вынужденными, инициировались захватчиками-мусульманами, происходили в условиях изгнания или плена. Кроме того, их целью было не мирское сближение и достижение мира, а евангельское свидетельство, почему и заканчивались они часто мученичеством, порождали Новомучеников и благовестников Христовых, а не кочующих по всевозможным совещаниям профессиональных экуменистов и составителей синкретических текстов.

Первым из Святых, вступивших в диалог с исламом, был преподобный Максим Исповедник109 — современник возникновения ислама и его распространения Магометом. Византия, возглавляемая в то время императором Ираклием, была всецело занята войнами с Персией и недооценила новую опасность со стороны арабов, объединявшихся под знамёнами нового вождя и новой религии. То же самое произошло и с персами. И ромеи, и персы ослабели во взаимных столкновениях и не смогли противостать агрессивному натиску новопросвещённых арабов, побуждаемых на войну с неверными новым пророком, по поводу которого у исследователей возникало законное недоумение: пророк он или диктатор, религиозный или военный лидер? Положение осложнялось недоброжелательностью местных христианских общин по отношению к Византии по причине христологических споров ввиду того, что в восточных епархиях (в Сирии, Палестине и Египте) получили широкое распространение монофизитство