Благие намерения - страница 11

— Так он же, Палыч, в тумбе ночевал, — напомнил Жора.

Весь главк уже знает! Шутники…

— А… точно. Ничего, Вась. Как старики говорят — во всем нужна сноровка, закалка, тренировка.

— Да какая тренировка, Палыч, ядреный пень! Для чего?..

— Ну, мало ли… Ты фильм «Откройте, полиция» смотрел?.. Там французский комиссар в мусорный бак залез, чтобы за наркоторговцами наблюдать. Заметь: комиссар! А не какой-то там опер… Слушай, если ты такой к столу прибитый, так займись отчетом пока. А разогнешься — натравим тебя на адвоката…

Виригин с двояким чувством относился к так называемым «тихим семейным вечерам». Вот, например, сегодня: после сытного ужина они с Ириной расположились перед телевизором с чашками чаю. Шел большой эстрадный концерт, в конце которого были обещаны любимый супругой Меладзе, а также Татьяна Буланова, которую предпочитал всем остальным певицам Максим как верный болельщик «Зенита».

При этом даром времени супруги не теряли: Ирина вязала Максу шарф на будущие холода (готовь сани летом!), а Макс, в свою очередь, чинил утюг, который собирался починить уже почти месяц. Идиллия!

Но Максим хорошо знал, что продлись такая идиллия десять, например, дней кряду — без дежурств, без тревожных звонков — и он заскучает смертельно. Уровень адреналина понизится до такой отметки, после которой — хоть на пенсию… В том числе и за это Виригин любил свою малооплачиваемую работу: расслабляться не давала.

Свои «семейные» размышления Виригин завершил практическим предложением:

— Надо бы к моим старикам в выходные съездить, в огороде помочь. Ты как?..

— Я что-то неважно себя чувствую, давление скачет. Съездишь один?..

— Ладно… если ничего не стрясется.

Ирина кивнула на утюг.

— Что-нибудь получается?

— Жить будет. Но недолго.

— Ну, хоть недолго… Мы сегодня с Юлькой документы сдали.

— Молодцы. Насчет конкурса не узнала?

— Да что конкурс… Я там с родителями пообщалась. Говорят, без денег не поступить.

— Во как! — Виригин оторвался от утюга. — Это в государственный-то университет?

— Ты как с Луны свалился. Даже если все выучишь — блатных вперед пропустят. Но мне один человек помощь предложил. За три тысячи.

— Рублей?!

— Евро. Петербург, говорит, культурная столица.

— Не кисло, — мрачно сказал Максим.

— Зато с гарантией, — мягко настаивала Ирина.

— Предлагаешь взятку дать? — Виригин был явно недоволен.

— Максим, я в газете читала статистику, что три четверти россиян хотя бы однажды давали взятку. А треть делает это регулярно.

Виригин промолчал. Завинчивал последний шуруп.

— Максим, дочка у нас одна. Мы же не виноваты, что такая система в стране. Еще пять лет назад, говорят, все по-другому было.

— Эту систему мы сами и подпитываем. Не давали бы… И сажали бы почаще…

— Тебе бы только сажать. Хорошо, посади его, давай! Только за что: он же не убийца, а ты у нас по трупам спец… Да вот по утюгам еще. — Ирина уже не могла сдерживать эмоций. — А Юльку тогда на первом же экзамене срежут. И в черный список занесут, и вообще никогда никуда она не поступит… У них же там круговая порука!

Про «черный список» и «круговую поруку» Ирина сама домыслила, но была в этот миг уверена, что говорит правду.

Виригин не хотел нагнетать обстановку.

— Ну, во-первых, у нас таких денег нет…

— Можно занять, — быстро отозвалась Ирина.

— А во-вторых… Не поступит сейчас, поступит на следующий год.

— Думаешь, что-то изменится? Максим, не будь наивным. Что изменится-то у нас? Ты телевизор посмотри…

В телевизоре холеный Меладзе пел: «Девушкам из высшего о-о-бщества трудно избежать одиночества-а-а…»

Ночью Ирина спала плохо. Сначала обиделась на Максима, что тот, как улегся, сразу захрапел, даже не обняв… Ну, понятно, когда муж после дежурства или вообще после спецоперации. Но сегодня-то — такой тихий был вечер.

Потом задумалась о более важном. Об университете. Вспоминала бородатого доцента с палочкой и «Вестником Академии наук». Человек, похоже, положительный, внушает доверие. Ночью встала, выпила рюмку коньяка из «стратегических запасов». Но все равно еще несколько раз просыпалась. Утром чувствовала себя совершенно разбитой.