Благолюбие. Том 4 - страница 20

Авва Арсений, когда еще служил при дворе, горячо молился Богу: «Господи, направь меня, чтобы я спасся». И вот однажды, когда он так молился, ему был голос свыше: «Арсений, беги от людей, и спасешься». Когда он это услышал, то не медля оставил мир, отправился в Скит и присоединился к мужам-подвижникам.

Он снова стал молиться Богу теми же словами и опять услышал глас, который сказал: «Арсений, беги, молчи, безмолвствуй – это основа безгрешности». Так поступая, Арсений весьма скоро стал великим, опередив почти всех отцов в созерцании и ведении.

Однажды старцы пошли к авве Арсению и стали просить его о встрече. Он внял их многочисленным просьбам и открыл им дверь. Они вошли и попросили объяснить, почему безмолвствующие никому не дают ответов и по какой причине они так поступают?

– Когда дева сидит дома у своего отца, – ответил он, – многие хотят на ней женится, но когда выйдет замуж, то она уже не всем нравится. Одни хвалят ее, другие пренебрегают ею, и уже нет к ней того почтения, которое было раньше, когда ее окружала тайна. Так и тайны души, Если их разгласить, то они понравятся уже не всем, даже если они угодны Богу.

Авва Дула сказал: «Если враг вынуждает нас оставить безмолвие, ссылаясь на какие-то разумные или неразумные предлоги, не будем его слушаться. Ничто так не поможет нам понять все его уловки и не попасться ему в лапы, как безмолвие и умеренность в пище. Эти две добродетели больше других придают зоркость внутренним очам».

Он же сказал: «Прекрати поддерживать отношения со многими людьми, иначе твой ум станет любопытным и погрузится в заботы, помрачится от этого и уже не сможет ясно видеть в свободной атмосфере безмолвия».

Сказал авва Феодор Фермийский: «Если человек познал сладость кельи, всегда спешит к ней, не потому что ненавидит ближнего или презирает его, но потому что уже не может обойтись без наслаждения, которое испытывает в ней».

Об авве Исидоре говорили, что когда к нему приходил кто-нибудь из монахов, он прятался в келье. Братья спрашивали:

– Почему ты убегаешь?

– Звери тоже убегают и спасаются в норах, – отвечал он.

Так старец говорил, желая принести пользу братьям, чтобы

и они полюбили безмолвие и гонялись за тем, чтобы ни на что не отвлекаться.

Авва Моисей сказал авве Макарию, жившему тогда в Скиту:

– Хочу безмолвствовать, но братья не дают мне – они все время рядом. Что мне делать?

– Вижу, что по природе ты уступчив и не можешь прогнать брата. Но если хочешь исихаствовать[7], иди в пустыню, в далекую Петру и там найдешь исихию.

Авва Моисей так и поступил и обрел успокоение.

Авва Аио спросил авву Макария:

– Скажи мне слово, как спастись?

Старец ответил:

– Бегай от людей, сиди в келье, оплакивай свои грехи и не люби разговоры с людьми, тогда спасешься.

Еще авва Моисей говорил: «Человек, бегающий от людей, подобен сухому винограду, то есть совершенно зрелому – он сладок весьма. А кто находится среди людей, тот как завязь, совсем незрелый – его невозможно есть, потому что он кислый».

Как-то авва Иосиф заболел и послал за аввой Феодором:

– Приди ко мне, чтобы нам повидаться до исхода души из тела.

Как раз была середина недели, и авва Феодор не пошел и передал больному:

– Подожди до субботы, я приду. А если уйдешь из мира раньше, то увидимся в будущем веке.

Брат спросил авву Руфа, что такое исихия и какая от нее польза. Старец ответил:

– Исихия в том, чтобы сидеть в келье с ведением и страхом Божиим, порвав со злопамятством и высокоумием. Исихия рождает все добродетели, спасает монаха от раскаленных стрел врага и делает его неуязвимым. Поэтому, брат, обрети исихию, постоянно памятуй о страхе смертном, ибо не знаешь, в какой час придет вор, и трезвись душой.

Как-то авва Аммун пришел из Раифа в Клисму[8], чтобы встретиться с аввой Сисоем, и увидел – тот весьма огорчен, что оставил пустыню.

– Чего ты скорбишь, авва, – сказал Аммун. – Что тебе делать в пустыне, когда ты стар?

Старец посмотрел на него мрачно и сказал:

– О чем ты говоришь, Аммун, разве мало того, что только в пустыне мысль свободна?

Авва Сисой провел на горе Аввы Антония (после его кончины) семьдесят два года в исихии, а до этого еще немало лет прожил в Скиту рядом с аввой Ором. Видишь, почему после стольких лет исихии, он так жаждал пустыни ради безмолвия.