Благословенна Ты в женах. Богородичное правило с размышлениями монахини Елизаветы (Сеньчуковой) - страница 9

Милосе́рдия две́ри отве́рзи нам, благослове́нная Богоро́дице, наде́ющиися на Тя да не поги́бнем, но да изба́вимся Тобо́ю от бед: Ты бо еси́ спасе́ние ро́да христиа́нскаго.

В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею.

И пошли все записываться, каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына Своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице.

В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям; ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях.

И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!

Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь. И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем. И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем.

И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за все то, что слышали и видели, как им сказано было (Лк. 2: 1–20).

…По учению Церкви, Ты не испытывала родовых мук. Я думаю, что Ты их просто не воспринимала. Все Твое существо было посвящено служению – принесению в мир Спасителя18. Вся Ты была поглощена переживанием великой тайны рождения Твоего Божественного Сына. И радость этого ожидания перешла к нам – в рождественскую службу, в святочные дни, в колядки и взаимные поздравления…

В шуме и веселье как-то забывается, что день этот – «праздник со слезами на глазах». Волхвы – это не забавные звездочеты в блестящих нарядах, а чужестранцы, проделавшие огромный путь, чтобы убедиться в исполнении пророчества о рождении Того, Кто, может быть, победит тьму. Это не было уверенностью: они – зороастрийцы – верили, что противостояние добра и зла будет длиться до последнего мига существования этого мира, до последней битвы, и исход ее неизвестен – только на Него одного надежда.

Ясли, в которые Ты положила, спеленав, Своего Сына, – это не милая колыбелька, обклеенная фольгой, а каменная (вряд ли деревянная) кормушка для скота, холодная, согретая лишь подгнивающей травой и зерном, если они еще оставались. Вертеп – не уютная пещерка, а пропахший навозом хлев. Не поздравляли Богомладенца и Тебя, Пречистую Матерь, зверюшки, не приходила к Нему застенчивая елочка, как рассказывают в сказках и рождественских спектаклях. Гости – ошарашенные пастухи, вряд ли с аристократическими манерами, да иноземные мудрецы на незнакомом языке обращались к Святому Семейству.

Но самое главное – все началось с человеческого бессердечия. С какой поспешностью Ты шла к Своей родственнице, чтобы поздравить с ожиданием материнства. И как равнодушно скользят теперь глаза владельцев постоялых домов по продрогшей семье с глубоко беременной Женщиной. «Еще родит тут же – постель запачкает». На Святой Земле, неподалеку от Вифлеема, есть небольшой монастырь Илии Пророка, основанный, по преданию, на месте, где Ты села отдохнуть, почувствовав родовые схватки. А это значит, что в гостиницы Иосиф стучался, когда Той, за Которую он перед Богом чувствовал ответственность, уже пришло самое время рожать!

С трудом умещается в голове: как можно оставить на улице будущую мать. Любую. Само присутствие рожающей женщины на улице, даже бездомной, даже падшей, – горький укор и совсем не праздничное напоминание нам о нелегких обстоятельствах Рождества Христова.