Блаженство по Августину - страница 5

Так, языческая демоница муза Клио по-прежнему нечто кропает чернилами или типографской краской. Пусть ее черновики уже не на папирусной ленте, а в экранных пикселах, сохраняемых в энергонезависимой памяти. Тем временем муза Урания поднатужась демонически вооружилась орбитальными телескопами далеко за пределами древних стихий-элементов и обзавелась глубоко в недрах земных, почитай в преисподней, железобетонными регистраторами всепроникающих нейтрино. Посему, в прогрессивном итоге, по отношению к истории Вселенной человечество имеет гораздо более основательный перечень, нежели в древности, никем не оспариваемых фактов и общепринятых гипотез.

Говорите, это, мол, звездные теории, весьма далекие от приземленной практики? Извольте, тогда попробуем обратиться к языческой богине Гигиее и ее родителю, обожествленному Асклепию-Эскулапу, кто с древнегреческих времен олицетворяют заботы врачевателей о здоровье человека, включая санитарию и гигиену.

Все же о прогрессе в астрономии и медицине мы упомянем вскользь, если наша озабоченность в значительной мере более касается исторических и литературных вопросов в заданном продолженном предисловии к роману о поздней античности и первоначалах нашей христианской цивилизации. Поэтому прежде допустимо предположить, как если бы кто-нибудь не из медиков, но историков древности вдруг оказался в наши дни. Будь то научно-технологически либо чудодейственно-тавматургически, вышеупомянутые те же Фукидид, Тацит, Светоний перемещаются, социализируются, адаптируются в современную нам эпоху первой четверти XXI столетия от Рождества Христова.

Полагаем, у всех троих едва ли бы возникли непреодолимые препятствия в осуществлении прежней профессиональной деятельности. Старые апробированные навыки работы с информацией им несомненно позволяют найти призвание и признание на телевидении, в прессе, в книжно-журнальной публицистике.

Допустим, Фукидиду вполне по интеллектуальным силам стать телекомментатором международных событий о локальных вооруженных конфликтах и стихийных бедствиях. Если он описал чуму в Афинах, то с тем же профессионализмом сумеет популярно прокомментировать и случаи птичьего гриппа и коровьего бешенства или лихорадки Эбола. Иного нынешним телезрителям, вероятно, и не требуется.

В то же время по масштабам и последствиям Пелопоннесская война афинян и лакедемонян в пересказе Фукидида мало чем отличается от репортажей и комментариев о военных инцидентах в третьем мире в наши новые времена. Чем там и почему дикари-варвары воюют, непритязательную телеаудиторию не волнует, если причины воинственности и миролюбия кроются в неких природных наклонностях человека. Куда ж выступать против природы и естества? Разве лишь погрязнуть в кромешной пропаганде, подавая теленовости в сервильной парадигме «наши против ваших».

Так же естественно, на наш взгляд, смог бы вписаться в современные масс-медиа и Тацит, получив где-нибудь во влиятельной газете еженедельную колонку обозревателя политических и экономических новостей. Не вникая в детали и причины, его нынешние коллеги в присносущем большинстве аналогичным образом ограничиваются перечислениями и констатациями, фигурально поднимая брови и мысленно пожимая плечами. Иные завуалированные жесты или что-либо глубокомысленное, дальновидное, долговременное беспристрастным читателям газет, очевидно, без надобности.

Столь же понадобились и стали бы востребованы таланты Светония, умеющего детализировано и характерно описывать жизнь сильных мира сего, богатых и знаменитых. Колонку светской хроники он бы смог вести гораздо профессиональнее и успешнее по сравнению с теми, кто нынче подвизается в этой сфере нарушений приватности персон и персоналий, привлекающих неоднозначный массовый интерес.

Однако наибольшего успеха Гай Светоний Транквилл, пожалуй, сможет добиться, если в свободное от газетной рутины время со свойственными ему дарованием и прилежанием, займется написанием исторического труда, озаглавленного «Жизнь семи партийных генсеков. От Ленина до Горбачева». И публиковать пикантные отрывки и краткие главки в глянцевых журналах.