Блистательный Гильгамеш - страница 13

Красавицу до ворот проводила сестра и ее муж, тот самый молодой жрец, что день назад подвел его ко дверям Гильгамеша.

Охотнику бы радоваться, а он чувствовал лишь печаль. Так прекрасна была Шамхат, веселая женщина, идущая с ним по степи среди трав, что с первого взгляда юный охотник возмечтал сделать ее своею женой. Он бы пел ей песни любви при свете яркой звезды — богини Иштар, оберегал бы ее от любого врага, а быть может, перестал бы бродяжничать, сделался, как отец, пастухом, поселился бы вместе с Шамхат в шатре, а кругом по степи бродили бы овцы, и он приносил бы своей красавице нежный сыр и густые мягкие сливки. Скоро у них родились бы красивые дети, которые, громко смеясь, бегали бы вокруг шатра.

Однако, все это было для него невозможно. Шамхат предназначалась не ему, а другому. Таков был царский приказ.

Таков был царский приказ, но не желал подчиниться ему юный охотник. Медленно вел он красавицу, не привыкшую к дальней ходьбе по степи, а потом, осмелев, заговорил:

— Шамхат, что тебе Гильгамеш! Или в другом месте, в другой стране не будет степи? Или переведутся там звери? Стань моей женою, мы покинем земли Урука, поставим шатер в другой стороне, я буду бить зверя и приносить тебе шкуры. Я молодой, сильный и смелый охотник и со мной тебе будет хорошо.

Но Шамхат в ответ улыбнулась и покачала головой.

— Сам подумай, я выросла в городе и ничего не умею из того, что знают ваши женщины. Тебе нужна хорошая девушка, добрая хозяйка, а не такая, как я. Моя мать похоронена в городе и там — моя родина. А приказ Гильгамеша — это воля богов. Разве ты не знаешь, что ему привиделся странный сон. Об этом сне он спрашивал у своей матери, всеведущей Нинсун. И она заранее предупредила Гильгамеша о твоем приходе и о том, к кому мы идем. Она даже имя его назвала — Энкиду. Давай же, посидим немного в тени, юный охотник, от этой жары я едва переставляю ноги, но отдых наш будет не долог, и ты поведешь меня дальше к месту встречи с Энкиду.

Охотник печально взглянул на красавицу и после короткого отдыха повел ее дальше.

Наконец, они подошли к месту звериного водопоя.

Наконец, они подошли к месту звериного водопоя.

Вокруг небольшого озера с глинистыми берегами росли кусты, в них и устраивал засаду охотник.

— Мы спрячемся здесь, — сказал он, — я приготовил даже постель из травы. Место открытой воды заметно издалека — к нему летят птицы со всей степи, птице вода нужна чаще, чем зверю. У зверей же есть уговор — каждый пьет в свое время, шептал охотник Шамхат, — скоро придет и тот, кого ты зовешь Энкиду. Ты не бойся, я не позволю ему тебя обидеть.

— Милый, смешной охотник, — засмеялась Шамхат, — я не боюсь. Если он — человек, как ты говоришь, и мужчина — он мне не страшен.

— Смотри же, вдали показались газели. И видишь, среди них — он. С тех пор, как газели приняли его в свое стадо, они заметно осмелели.

— Ты оставайся здесь, я же выйду к нему, — сказала Шамхат в тот миг, когда большой сильный и волосатый вместе с газелями приблизился к водопою. — Я не стану его торопить, пусть он сначала напьется.

И Шамхат медленно вышла на открытое место.

Прежде газели немедленно бы встрепенулись при виде нового существа, бросились бы бежать. Теперь они спокойно продолжали пить воду, а те, что напились, бродили поблизости.

Лишь большой, сильный и волосатый удивленно смотрел на Шамхат.

Но чем ближе подходила она к нему, тем меньше оставалось удивления в его взгляде, зато восхищения становилось все больше.

— Ты совсем не большой, не сильный и не волосатый, проговорила Шамхат, смеясь, — ты — красивый и смелый и ты человек. Имя твое — Энкиду. Подойди же ко мне.

Шамхат продолжала медленно приближаться, и Энкиду пошел ей навстречу. Он смотрел только на нее и видел только ее. Прекрасней ее голоса он ничего прежде не знал и теперь испугался, что она замолчит, или еще того хуже, исчезнет так же внезапно, как и возникла. А ему хотелось смотреть на ее лицо и ничего больше не видеть. Всегда смотреть, всегда видеть только ее улыбку.

— Какой же ты робкий! — засмеялась снова Шамхат, — а мне говорили, что и львы послушны тебе.