Близится буря - страница 13

– Мы вот готовы в новый наем пойти, – сказал Игнатий, откинувшись и сложив руки на животе, – но всем экипажем, от первого до последнего человека, значит. Согласен?

– Согласен, – кивнул я тоже максимально солидно.

– Тогда по жалованью, – перешел он к главному. – Поскольку судно у тебя экспедиционное, а значит, без проблем нам не обойтись, плати от ставки, какая на «Чайке» была, в полтора раза, значит. Как?

Про это я знал, мне еще Иван-моторист разъяснил несколько дней назад. Работа на приватирах и вправду суматошней и опасней, да и походы дольше, так что моряки просят за свою службу больше. По факту то, что сейчас происходило, представляло собой скорее некий ритуал, нежели переговоры, потому что и зарплаты, и условия – все было сторонам известно. Требовалось только все это вслух произнести и вслух же подтвердить, а потом на бумагу переписать.

– Традицию знаю, буду платить, – ответил я.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Иван. – А теперь, значит, такой момент: мы от Евгена уходим без того, чтобы его загодя упредить. Почему так вышло – сам знаешь, ничьей вины тут нет. Но последнего жалованья и отпускных он нам не выплатит.

Я молча кивнул, поощряя его к продолжению. Этот момент был самым туманным из всего и какими-то традициями не покрывался. Евген был в своем праве, потому что получал проблемы на ровном месте именно тогда, когда надо было судно в рейс отправлять. Экипажу же наверняка захочется обойтись без всяких потерь, так сказать, и рыбку съесть, и на елку влезть, и при этом не оцарапаться. А вот тут уже надо искать баланс интересов. Переманить я их был рад, разумеется, да только не я первый с этим пришел, а они, польстившись заодно и на полуторный оклад.

– Надо бы нам такое дело компенсировать, значит, – довольно быстро перешел к сути Игнатий.

Иван чуть слышно хмыкнул и вроде как с удивлением бровь поднял, но ничего не сказал: переговоры я веду.

– В каком объеме? – уточнил я.

– Ну сам посуди, у нас жалованье и отпускные пропадают, – сказал Игнатий, а все остальные часто и оживленно закивали. – Вот их бы и покрыть.

«Отпускными» здесь называли не пособие на оплаченный отпуск, тут такого не водилось, а одно дополнительное жалованье, которое наниматель обычно выплачивал морякам, если расставались без скандала и если моряк на нанимателя достаточно проработал. А вот тут и была натяжка: проработал на Евгена достаточно долго только Игнатий из всего экипажа, остальных наняли совсем недавно в порту Новой Фактории, и расставались они не то чтобы совсем по-хорошему. И как бы предлагать мне оплатить их проблемы не совсем корректно. Но и посылать их с такой идеей не следует, потому что нам еще вместе жить… однако на шею садиться не дам.

– Дам подъемные, в одно месячное жалованье. Все. И даже торговаться не буду, – сказал я и словно запечатал сам себе уста, приложившись к кружке.

Игнатий явно рассчитывал стрясти все, потому что ничего не сказал, засопел, потом обернулся к экипажу. Те вдохновенными не выглядели и смотрели на меня в явном ожидании того, что я сменю точку зрения. Но я не сменил, а лишь поставил кружку на стол и обвел всех дружелюбным взглядом.

– Можете не соглашаться, но других условий не будет, – вынужден я был все же дополнительно разъяснить позицию после несколько затянувшейся молчанки.

Экипаж начал переглядываться, Игнатий продолжал сопеть, но потом путем жестов и перемигиваний, не произнеся ни единого слова, они все же достигли консенсуса. Шкипер поскреб в бороде, повздыхал, глотнул пивка и сказал:

– Ну, ладно, согласны мы так. Как яхта с ремонта выйдет, так мы к тебе и перейдем. А пока Евгену скажем, чтобы другой экипаж искал.

И на сем протянул мне руку.

Я руку пожал и сделал знак кабатчику в красной рубахе – мол, «тащи на всех». Уже можно, состоялось все.

Помолвку решили отмечать в усадьбе Аглаи, через две недели. Обычно это в доме родителей невесты делают, но Аглая – вдова, и правила немного другие. Навестил и преподобного Савву, назначил день свадьбы на вторую субботу декабря, успел почти раньше всех.

– Только поздравить и могу, – сказал преподобный, записывая наши имена в толстую книгу в обложке из акульей кожи. – Повезло. Может, даже обоим. – Мне показалось, что это уже было сказано с некоторым сомнением, но не поручусь. – День и время не забудете? Или записать на бумажке? – предложил он дополнительный сервис, но я пообещал не забыть и не проспать.