Близнецы и Робин Гуд - страница 21

Это была однокомнатная квартира. И они остановились в тесном коридорчике. На распутье, так сказать: то ли в кухню идти, то ли в комнату.

Ты есть хочешь? — вдруг спросила Евгения.

Секунду Ольга колебалась, как ответить... -Да!

Тогда и Евгения на мгновение замешкалась, потом... чего уж там скрывать-то.

-— Только у меня одна каша! — и улыбнулась с какой-то отчаянностью.

Вот и отлично! — воскликнула Ольга.

Отлично? — это Евгения произнесла напряженно. — Что же тут «отличного»?

Да потому что мне есть ничего вкусного не положено! — Ольга улыбнулась. — А кашки будет в самый раз.

И стала рассказывать, как им приходится держать диету, как вообще они живут — цирковые люди.

Евгения Петровна слушала ее внимательно и в то же время с какой-то странной улыбкой. Наконец сказала:

Представляешь, а я ведь тоже мечтала стать циркачкой!

Вот это был сюрпризик.

Правда-правда! — Евгения видела ее изумленные глаза. — Я собиралась стать трю-качкой, а может, это называется трюковщи-ца?.. — она вопросительно посмотрела на Ольгу. — Ну, кто под куполом цирка такие, знаешь, головокружительные штуки выделывает.

Ольга не стала ее поправлять — что это называется воздушные гимнасты. Слушала, улыбалась и кивала. А Евгения рассказывала, как она бегала по разным студиям, по самодеятельным циркам.

—> Ну и, в общем, у меня ничего не получилось! — она махнула рукой. — А могла бы с тобой в одной труппе выступать.

Глянув друг на друга, они улыбнулись полной несбыточности этих слов.

И тут же Евгеша спросила:

Скажи мне, ты сама пришла?

Нет, Евгения Петровна давно уж не была цирковой. Она с ног до головы была учительницей... училкой. Но ее слова не застали Ольгу врасплох. Она подождала секундочку, чтобы перевести дыхание после такого неожиданного удара:

Я пришла по поручению комитета в защиту Евгении Петровны Лебедевой, — и улыбнулась.

Евгения теперь значительно внимательней посмотрела на нее:

По-нятно... И кто это сделал, ты мне тоже не скажешь?

Ольга в ответ пожала плечами.

Ну да, конечно — солидарность!

Я же просто не могу, Евгения Петровна! — таким тоном это у нее получилось, как будто она воспитаннице детского сада объясняла прописные истины.

А ты знаешь, что он подлец?

Евгения вдруг встала, подала Ольге... свою туфлю. Только секунду Ольга не понимала, в чем дело. Но едва перевернула туфлю подметкой кверху... Каблук был сломан. И на нем отчетливо виднелся подпил. Так вот чем занимался Робин Гуд в той комнатке!

Мало того, что я опозорилась перед всей школой, — Евгеша покраснела. — Это у меня, Оля, единственные приличные туфли. Я просто не представляю, в чем на работу завтра...

Тут в глазах у нее снова встали слезы. Но выкатилась только одна — видать, Евгеша, как все опытные учительницы, умела сдерживаться. Зато уж эта слеза была такая крупная, каких Ольга в жизни своей не видывала. Она, словно маленький трактор по горам по долам, ползла по Евгешиной полной щеке.

Он у меня за это заплатит, клянусь!

Да, точно: на войне не бывает правых и виноватых. И Евгения готова была поступить с Робин Гудом еще, может быть, суровей и злее, чем он с ней.

Ольга посидела еще минут пять и ушла. В общем, этот визит можно было считать неудачным. Хотела утешить Евгению, но не утешила. Только узнала, что учительница мечтает отомстить. И в результате своей сердобольности она еще и испортила с ней отношения: Евгеша просила, чтобы Ольга настучала, а Ольга отказалась. Теперь Евгеша будет иметь на нее зуб. Еще подумает, что Ольга приходила к ней как шпионка!

Под эти не очень веселые размышления она села в трамвай. Думала, глядя в окно, о чем-то якобы постороннем. Но при этом вышла на две остановки раньше. Причем вовсе не по рассеянности, а чтобы... в штаб попасть. Как ни странно, визит к Евгеше дал ей возможность думать, что... Робин Гуд не такой уж злодей. Просто это война. Один противник старается нанести другому как можно больший урон. Вот теперь и Евгения готовится ударить Робин Гуда куда-нибудь в незащищенное место.

Дверь в подвал была заперта, но, приложив ухо к старой обивке, Ольга услышала там, внутри, голоса. И тогда она постучала — таким якобы условным стуком: два раза медленно, потом пауза, потом три раза быстро.