Блудницы Вавилона - страница 31

— Ну… тогда побрейте.

Мастер похлопал Алекса по щеке мягкой пухлой ладошкой.

— Я бы предложил обратное, господин. Хотя если вы предпочитаете брить лицо…

— Такой стиль предпочитает ваш хозяин, Мориель. Вообще-то я пришел повидаться с ним. Он может меня обслужить?

— Хозяин занят, господин. Он никогда не работает внизу. И принимает по предварительной записи.

— Полагаю, меня он примет. Скажите, что меня зовут Алекс. Алекс-грек.

— Разве я не сказал вам, господин Алекс, что он занят? — раздраженно ответил цирюльник.

В этот момент из-за тростниковой двери появился сам Мориель. Придерживая дверь и кланяясь, он выпустил красивую даму, чьи рыжие волосы напоминали вспыхнувшую ярким пламенем высокую поленницу. Дама тоже наклонилась, чтобы не испортить прическу соприкосновением с притолокой, и, сопровождаемая Мориелем, направилась к колеснице, подняться на которую ей помог татуированный раб.

Хозяин вернулся, и Алекс тут же соскочил с трона.

— Извините, Мориель!

— О, наш знаменитый тезка собственной персоной! Какая честь. И так скоро после нашей последней встречи. По редчайшему совпадению у меня как раз есть пять свободных минут. Пожалуйте наверх.

Они поднялись наверх, прошли по коридору и свернули в просторную комнату, окно которой было затянуто марлей, служившей препятствием как для любопытных взглядов снаружи, так и для насекомых.

Зеркала и чаши, бутыли, гребни и кувшины. Гребни здесь были только серебряные, чаши из фарфора. На одной полке — самые разнообразные золотые и серебряные заколки для волос, на другой — причудливые сооружения из медной проволоки, каркасы для будущих вычурных причесок. Три оштукатуренные стены украшали живописные фрески: полнотелые гаремные одалиски, купающиеся в мраморных фонтанах, разлегшиеся в вольных позах на диванах или прихорашивающиеся на фоне роскошных занавесей.

Трон для клиентов был дополнен мягкой подушечкой, дерево покрыто позолотой.

— Чему обязан таким удовольствием? Времени на решение нашей маленькой загадки было слишком мало, здесь требуется крайняя осторожность. А вот прийти сюда без предупреждения и в рабочее время — верх неосторожности. Или вам так не кажется?

— Может быть, но есть кое-что, о чем вам следует знать.

И Алекс изложил заранее подготовленную версию событий, связывавшую между собой маленький свиток — так он решил называть кассету, — Дебору и мужчину, которого видел с ней в храме Иштар.

Мориель задумчиво погладил гладкий, как у евнуха, подбородок.

— Хм-м, интересно.

— Вы ведь тоже там были. Может быть, и мужчину видели.

— Что? А, нет. Кажется, нет. Я ведь и не присматривался. Был занят другим. Отделен от мира занавесом.

— Подумайте! Мориель наморщил лоб.

— Если эта жрица Иштар такая, какой вы ее описали, я бы не забыл. Я бы не прошел мимо… если бы только не был одурманен каким-то экзотическим порошком.

— Так вы видели ее или нет?

— Увы, увы. Кстати, кто вас больше интересует: он или она?

— Оба, — торопливо ответил Алекс. — Она могла рассказать ему.

— Ах да, да. Ложе — ключ ко многим тайнам! По себе знаю. Вы, конечно, можете предположить, что те, с кем делю ложе я, слишком юны и незрелы, чтобы скрывать что-то, но смею вас уверить, их секреты — самые сочные. Я так люблю их, эти первые тайны, но слишком часто, к моему удивлению, под нежной кожицей свежего плода обнаруживается гниль, а под закрытой крышкой — клубок змей.

— Мне обязательно все это слушать? У нас же всего пять минут!

— Послушать вам не помешает. Может быть, Фессания и есть тот самый плод. Что касается описанного вами мужчины, то, боюсь, у меня нет ничего, кроме смутных догадок относительно его личности. Все они требуют уточнения, подействовать нужно осторожно. Признаюсь, я и сам заинтригован, как выразилась бы наша общая знакомая. Жаль, но вам пора. Ждите сообщения.

Когда Алекс вернулся на постоялый двор после посещения греческого театра, прислужница Хыммым вручила ему письмо: две сложенные вощеные дощечки с восковой печатью, на которой просматривалось изображение рогов — то ли бараньих, то ли рогоносца.

— Кто принес?

— Хм-м, мм! Ым! — с чувством ответила Хыммым. При более детальном рассмотрении удалось выяснить, что оттиск печати представляет собой стилизованное изображение гривы или шапки волос. Алекс поспешил в комнату, сломал печать и раскрыл дощечки. В сообщении, написанном заглавными греческими буквами, говорилось следующее: