БНР. Триумф побежденных - страница 10
Собравшиеся выбрали руководящие органы съезда — президиум, мандатную комиссию — и наметили общую повестку работы. Это, однако, вызвало очередной конфликт с представителями Белорусского областного комитета, а сам съезд оказался на грани срыва.
Тогда же произошел еще один примечательный инцидент. Слово взял представитель латышской секции при минском комитете Российской социал-демократической партии и по совместительству — нарком внутренних дел Западной области и фронта Людвиг Резовский. Он заявил о том, что «не должно быть деления на нации», после чего призвал снять со стены белорусский флаг. Эти слова большинство делегатов восприняли как вызов. Оратор под крики и шум был выдворен со сцены, после чего один за другим слово взяли целый ряд белорусских деятелей.
И. Мамонько спрашивал:
«Кто имеет право требовать бросать наше знамя?»
Ф. Шантыр заявлял:
«Ассимиляция — это рабство… Национальное возрождение никогда не погибнет».
П. Алексюк под овацию собравшихся поклялся, что белорусы никогда не оставят своего национального символа, а генерал Алексеевский даже подошел и поцеловал знамя. Но, наверное, наибольший энтузиазм среди собравшихся вызвал одетый в тулуп крестьянин Плишевич, заявивший:
«Мы темные люди, но такие учителя, как этот латыш, нам не нужны. Нужно защищать знамя и чтить его».
После этого несколько человек подбежали к крестьянину и стали его качать.
Делегаты продолжали прибывать в течение всей следующей недели.[42] 9 декабря был утвержден состав президиума съезда во главе с С. Рак-Михайловским (почетным председателем стал академик Е. Карский). В условиях затянувшегося ожидания вновь был переизбран президиум, который на этот раз возглавил И. Середа, а также создана Рада старейшин в составе 60 человек, ставшая своего рода «малым съездом».[43]
Между тем среди членов левой фракции все громче звучали голоса в поддержку советской власти, но «белорусской советской власти», которая бы пользовалась доверием местного населения. 15 декабря было решено заново открыть съезд уже совместно с вновь прибывшими делегатами от областного комитета. Правда, и после этого он несколько раз находился на грани раскола. К. Езовитов записал свои впечатления прямо из зала заседаний:
«Съезд тянется уже 12-й день. Все устали, осатанели, подъема нет. 11 дней идет борьба за само существование Съезда. Ведется упорная кампания, целью которой является срыв Съезда во что бы то ни стало. Вначале делали это большевики, которые проникали на Съезд для “приветствий” и в своих приветственных речах выступали с самыми демагогическими приемами. Теперь большевиков нет, но зло, посеянное ими, осталось и пустило глубокие корни… В крестьянскую массу движение еще не проникло, а потому на них опереться нельзя. Что будет со Съездом — сказать трудно. Возможность срыва еще не миновала».
Едва ли не главным вопросом, вокруг которого разгорелись споры, стало провозглашение белорусской республики. А. Цвикевич позже вспоминал:
«На Всебелорусском съезде мысль о независимости Беларуси не имела успеха: на всех собраниях и комиссиях звучала только формула “федеративной России”, причем Беларусь рассматривалась как ее часть. Принцип федерации сам по себе мало кому был понятен, но спорить с ним значило рисковать нажить себе неприятности. Отсутствие даже самых общих представлений на тему федеративной системы было настолько велико, что предложение назвать Беларусь республикой, хотя бы и в составе Российской Федерации, вызвало среди депутатов возмущение, разногласия и враждебное отношение. Надо отметить, что более всего против этого предложения были настроены представители волостных земств, деревни и вообще сельские депутаты, политически малосознательные и находившиеся под влиянием российских эсеров. Что касается представителей от армии, то они как более молодые, сознательные и революционные ничего не имели против формулы “белорусская республика”, а некоторые группы среди них и вовсе сочувствовали мысли о государственной независимости Беларуси. Все-таки большинство этого шага боялось — боялось, чтобы подобным шагом не повредить “единому фронту российской революции”. Потому нужно было применить чрезвычайные усилия, чтобы помирить все группы и выработать приемлемый для всех компромисс. Подобный компромисс нашли в формуле “установление республиканского строя на белорусской земле”. Хотя в ней и прозвучала мысль о белорусской республике, однако прямо это понятие не было названо, и поэтому его приняли».