Боевой жрец - страница 3

— Спасибо, Игорь.

— А что ты делаешь сегодня вечером?

— Тоже что и всегда — осуществляю оперативное управление системами медицинского комплекса особого режима. Напоминаю в девятьсот девяносто восьмой раз, я всего лишь искусственный интеллект с имитацией личности.

— О, так скоро тысяча. Юбилей. Что тебе подарить?

— Лекарство, капитан, — голограмма перешла на строгий официальный тон.

— Мне подарить тебе лекарство? Впрочем, если это лекарство от одиночества, то я знаю один хороший рецепт…

— Примите свое лекарство, капитан, или я буду вынуждена применить к вам протокол 12.

— Все, все, — прекратив отжимания, я продемонстрировал голограмме открытые ладони. — Обойдемся без двенадцатого протокола.

Подхватив из раздатчика стакан, я опрокинул в себя кисловатую жидкость и привычно поморщился. Да, это явно не вино Шато Латур и даже не «Рыгач» — дрянная самогонка, которую доблестные панцерваффе нашей четвертой бригадной боевой группы научились гнать из болотных лиан, технической жидкости и кислородных патронов.

Голограмма довольно кивнула и исчезла, вильнув на прощание своей аппетитной попкой. Чертовка! И все-таки я разведу ее на свиданку.

Хм, что вкус у лекарства сегодня какой-то странный. Да и цвет, если подумать, тоже. Обычно наш коктейль из психотропных лекарственных средств слегка солоноват, а его цвет варьируется от желтого до зеленого. Но никак не красного!

Голова стала невообразимо тяжелой, захотелось спать. Снотворное! Вот ведь гадство, я же не закончил разминку! С другой стороны, раз меня накачали снотворным, значит ожидается что-то нетривиальное. Может наша дружная психушка переезжает? Или иги опять гоношатся и правительство мобилизует ветеранов первой войны, рассудив, что психам на фронте самое место? Дьявол, после четырех лет изоляции, я этому буду даже рад. А ведь по возвращению на землю разве что не целовал в засос поверхность старушки праматери.

Ладно, что гадать? Скоро все сам узнаю. Как говорил наш мастер-наставник в учебке: «Солдат спит — служба идет. Солдат идет — служба идет. Но самое обидное — солдат бежит, а служба-то идет. Взвод! Бегом а-а-а-рш!».

Отбросив стакан в сторону, я широко зевнул. У-ф-ф, так ведь и челюсть вывихнуть можно. Завалившись обратно на кровать, я притянул к себе подушку и заснул.

Пробуждение вышло странным. Тело не ощущалось, а перед глазами постоянно маячила таинственная надпись.

Я попытался смахнуть ее рукой, словно назойливую муху. Но тут возникла проблема — рук не было, я их просто не чувствовал. Тогда я решил задействовать ноги — безрезультатно. Трудно провести вертушку, если ног нет, как и всего остального. Может стоить просто сдуть эту надоедливую надпись? Хм, а как набирать воздух в неощущаемые легкие? Я вообще дышу или это уже ад? На рай я не претендую. Да и скучно в нем будет нашей военной братии.

Сложная дилемма решилась сама с появлением длинной стены текста, медленно плывущего перед глазами. Там было много всего: даты, судебные решения, ссылки на законы и прочее. Мой неискушенный юридическим крючкотворством мозг скоро просто перестал воспринимать, что я вообще читаю. Наконец стена текста подошла к концу.

Воркующий, глубокий, притягательный женский голос продублировал написанное. Вот только непонятно, откуда он исходит. По ощущениям, он находится прямо в моей голове. Плохой знак, до этого у нас тут была чисто мужская компания.

Впрочем, в таком исполнении даже смертный приговор заслушивать как-то приятней. И кажется мне, что сейчас нечто подобное и произошло.

Дальше пошла красочная заставка. Бравурная музыка, не хуже чем у нашего бригадного оркестра. Рыцари. Симпатичные девки с длинными ушами и нерациональной системой бронирования, которая не столько защищала, сколько подчеркивала их прелести. Черт! Нельзя же такое показывать человеку четвертый год плотно сидящему на подавителях сексуального влечения, транквилизаторах и прочей химии. Армии сходились, драконы плевались огнем, какие-то типы с посохами в руках с методичностью гаубичного дивизиона сводили в ноль укрепления огромной крепости. Полный пафоса и превозмогания голос вещал что-то о подвигах, славе и приключениях. Я подавил зевок — жалкое подобие моих походов в Галлию.