Бог Солнца в поисках... суррогатной матери - страница 21
— Тогда, какого черта, ты пришла сюда?
— Говорю же… Выслушать тебя. И всё! Я согласилась открыть тебе разум.
— Нет! Ты пришла сюда, чтобы добыть мое семя, — его голос эхом отозвался у меня в ушах.
Господи! Вот ведь идиот. И кто будет называть сперму семенем? Вот это раздутое у него эго! Я встала перед Ником, не позволяя себе содрогнуться от его роста.
— Я пришла, потому что… думала, что тебе удобнее будет разговаривать об этом наедине.
Меня провоцировал его немигающий взгляд.
— Ладно! Признаю, я тебя хотела. А ты говоришь, что меня ты не хотел? Конечно же, это было так очевидно!
— Я… я… — он моргнул. — Я бы использовал меры предосторожности.
По крайней мере, он пошел мне навстречу.
— Ну, мы даже не знаем, на самом ли деле… ну ты понимаешь, — проговорила я.
Он вновь прищурился.
— Хорошо, — начала я, — шансы малы, но точно мы не знаем, танцевали ли ночью ламбаду…
— Не прикидывайся, — выдавил он, а затем достал темно-синий пуловер из шкафа и надел его.
Я теснее завернулась в полотенце, молясь Богу, чтобы он дал мне сил выдержать этот разговор. Или о том, чтобы если ночью все произошло, мы использовали презерватив.
Хотя я не боялась заразиться чем-нибудь — в руководстве Симил были анализы Кинича, хорошие к слову. А еще странный список чего можно, а чего нет
«НЕ открывай дверь тому, кто не называет имя».
ЭЙ! Я из Нью-Йорка. Ты меня наивной считаешь?
«Если учуяла странный запах гнили, НЕ ходи туда… БЕГИ ПРОЧЬ!» — А вот это странно.
«МОЖНО говорить Симил, как она шикарно выглядит».
«НЕ прячься за мусорными баками…»
Причудливый и бесполезный список был огромен. По крайней мере, благодаря ему, я знала, что Ник здоров. Вот если бы только список сказал…
Какого хрена происходит?
Кинич одернул свитер по телу.
— Вероятно, ты — часть абсурдного плана Симил, — проговорил он. — И она тебе заплатила.
И в тот момент моя кровь просто вскипела. Он во всех смыслах оскорбил меня, только что шлюхой не назвал.
Минуточку! Назвал ведь.
Я почувствовала, как мое лицо стало пунцовым от позора, и я ещё больше пришла в ярость. Мне захотелось чем-нибудь швырнуть в Кинича. Чем-то тяжелым, большим и может даже острым. О да!
И кинула я в него единственное, что оказалось под рукой — полотенце.
— Да катись ты и твоя сестра к черту!
Ник замер, уставившись на мою грудь. И прежде чем я смогла пожалеть о своем решении, кинуть — из всех возможных вещей — мягкое, пушистое полотенце, чтобы продемонстрировать свой гнев, Ник пересек комнату и притянул меня к себе.
Опустив голову, он завис в сантиметре от моих губ, но так и не прикоснулся к ним своими. Я не знала бояться мне или возбуждаться.
Он разочарованно что-то пробурчал, отпустил меня и отошел.
Последнее, что я услышала, был звук захлопывающейся за Киничем двери.
Я сдернула кулон и бросила его вслед.
— Забери его! Не нужен мне твой чертов кулон!
Глава 8
Две недели спустя
Насколько сильно может измениться чья-то жизнь за несколько недель и со значительной суммой денег. Моя, например, изменилась так, что о таком я могла только мечтать.
Моя мама вчера улетела в Швейцарию на лечение. Я ушла со своей ужасной каторжной работы и стала инструктором по каратэ в местной школе боевых искусств.
Несколько недель назад я пропустила срок поступления в Нью-Йоркский Университет, но планировала поступить в третий раз и начать осенью.
Впервые за несколько лет, казалось, что моя жизнь пошла в гору. Кроме того, что я не могла забыть ночь, проведенную с Киничем, и при этом я не могла вспомнить ее — мысль, которая беспокоила меня каждую секунду каждого дня.
Даже когда я засыпала, то грезила о мужчине, особенно о его запахе — словно тропический пляж наполнен свежим, чистым воздухом океана, ароматом кокосов и экзотических растений. От него пахло солнцем.
Потом о его теле. Я не могла остановиться фантазировать о жестких линиях его золотистой кожи или звуке его голоса, когда он стонал мое имя. Я неоднократно видела образы того, как он смотрел на меня свирепым взглядом, того как он глубоко погружался в меня.
Но это был сон, а не воспоминания.
Так ведь?
За несколько часов, пока я пытала мозг в попытке вспомнить хоть малейшие детали, выпавших из памяти часов жизни, я ничего не добилась.