Бога.net - страница 5

Она пыталась закричать, но страх сковал так, что та не могла ни пискнуть, ни пошевельнуться. С распахнутым в немом крике ртом она смотрела на меня, стоящего в центре яростно горящей белым пламенем пиктограмме, расположенной прямо на полу её гостиной.

Она хотела бежать, звать на помощь, но не могла. Мы в упор смотрели друг на друга, практически не дыша: она — от ужаса, я — в предвкушении.

— Идём, я покажу тебе смерть, — ровно сказал я, протянув к ней руки в чёрных перчатках, символы на которых сверкнули тем же голодным светом, что и пиктограмма у ног.

— Ты пришёл за мной… — с ужасом прошептала она, вопреки воле делая шаг, второй, третий.

— Смотрю, ты хорошо без меня устроилась: пролечилась от наркозависимости, залетела от богатого ублюдка-дилера, женила его на себе и теперь живёшь, как подобает дорогой шлюхе, — с нескрываемым презрением я поднял её голову за подбородок, заставив смотреть себе в глаза.

— Ты умер.

— Спасибо, что просветила, а то я и не знал, — рассмеялся её наивной человеческой глупости. — Для некроманта умереть — всё равно, что сходить за хлебом через дорогу.

— Почему ты просто не оставишь меня? — в её голосе промелькнула надежда… Забавно.

— Мне нужно больше силы, чтобы подарить свободу… всем. Смотри, что у меня есть для тебя, — свободной рукой достал из кармана брюк шприц, заполненный нашей общей отравой. Синтоин — доступная практически каждому модификация героина, отличная от него по цвету, вкусу и запаху. Да и по действию — тоже. Сносит крышу гораздо сильнее. При виде него страх во взгляде старой знакомой сменился жаждой.

Бывших наркоманов не бывает. Даже когда им есть, что терять — мозг и тело помнит незаслуженный кайф и никогда не откажется от повторения. Спасти может только железная воля, но уж точно не в её случае. Как верно я всё рассчитал…

— Ты ведь хочешь этого даже сильнее, чем раньше, — она судорожно кивнула, облизнув губы. Я усмехнулся: всё оказалось даже проще, чем я думал. — Сначала предоплата, дорогая, — я с силой приложил её о землю, равнодушно наблюдая, как она пытается подняться. Схватил за длинные рыжие волосы, оставив перед собой на коленях, расстегнул ширинку, освободив возбуждённый член от натирающей ткани. — Давай, удовлетвори меня, как раньше. Вспомни, как, обдолбавшись, ты отсасывала дилеру и надрачивала его дружкам, пока ещё двое долбили тебя сзади. Сегодня я твой дилер.

Она сжала член у основания, проталкивая в рот и глотку. Я прикрыл глаза, оттянул ей волосы, добившись стонов, приятной вибрацией разнёсшихся по телу.

Вверх-вниз, то быстро, то медленно, сводя с ума и заставляя чувствовать жар в давно остывшей коже. Не потеряла навыка, шлюха… За дозу готова пойти на всё, что будет угодно. Мне. А после неё умирать ей даже понравится.

Я грубо насаживал её, чувствуя приближающуюся разрядку. Да, в жизни есть свои плюсы…

— Глотай, — отрывисто сказал я, видя, что она пытается вырваться. Кончил ей в рот, удовлетворённо наблюдая, как она послушно исполняет сказанное. — Хорошая девочка, — усмехнулся, погладил её по голове.

— Ты обещал… — дрожа, напомнила она, окончательно осев на пол.

— Я помню, — равнодушно ответил я, заправляясь. Приведя себя в порядок, небрежно кинул ей шприц. Надо сказать, вся эта людская дрянь вставляет только при жизни — я пробовал. Но она ещё не знает, что умерла, и к тому же память достаточно сильна. Так что план не должен провалиться.

Дрожащими руками поймав драгоценный наркотик, она, за неимением жгута, просто сжала ладонь в кулак, откачала воздух из шприца и, зажмурившись, проткнула чётко очерченную вену на сгибе локтя, еле слышно постанывая от боли и накатывающего экстаза.

Я с интересом наблюдал за ней, вспоминая, как целую жизнь назад делал то же самое. Помню, как это было, пытаюсь уцепиться за эти ощущения, но бесполезно: они невозвратимо остались там, в мире живого, предоставив мне только довольствоваться объедками.

Единственное, чего я хочу — убить её, впитать всю её жизнь, без остатка. Разорвать плоть, упиваясь кусками ещё тёплого мяса.

— Дай… ещё, — умоляюще прошептала она, подползая ко мне на коленях и взирая широко распахнутыми глазами, в которых зрачок заслонил собой всю радужку. Не хило же её вштырило.