Боги не играют в кости - страница 2
– Ты палку-то не перегибай. – Вот теперь действительно обиделся механик. – У нас чисто и культурно. И не воняет ничем. А соляра… Она пахнет.
– Для кого пахнет, а для кого воняет.
– Сам ты…. Воняешь! – Меньшов обиженно развернулся к другу задом.
– Вот и вся твоя аргументация, Гриша. Эх, жаль Кузя сопит в обе свои дырки, а то бы мы с ним прочитали тебе лекцию дуплетом о правах и обязанностях каждого члена экипажа.
– Я за машиной слежу. – Меньшов с яростью принялся бить телогрейку. – И за движком тоже.
– Ладно, не обижайся. А всё-таки, согласись, в светлом костюме приятно пройтись. По набережной. С видом на море.
– Я море не видел. У нас в деревне речка. Сонюха.
– Ну, или вдоль речки. А что? Представь, Гриша… Ты, весь в светлом, на берегу вашей Сонюхи… Лето. Жара. А ты светлом. Пиджак висит на руке, полусогнутой в локте. И пиджачок висит так, чтобы все заслуженные тобой в боях ордена и медали, в глаза били. Брючки отутюжены. На ногах начищенные штиблеты, а не сапоги. Причёсочка – волос к волосу. И одеколоном разит…. Все цветочки – лютики вокруг вянут. От зависти. Да все девки во всех близлежащих деревнях, включая соседнюю волость, твоими будут.
– Эт точно… – С удовольствием крякнул механик-водитель. – От же… Ажно колючки по телу…. А какая третья мечта?
– Просьба окружающим – не ржать.
– Давай, давай, сказочник…
– Я ведь и обидеться могу.
– Ладно, трепи дальше.
– А третья мечта: полететь к звёздам.
– Куда?
– К звёздам.
– Полететь?
– Ну, да.
Механик прыснул в зажатый ладонью рот.
– Ну, трепло, ну, трепло….
– А что? – В голосе стрелка, на этот раз, послышались серьёзные нотки. – Что смешного? Человек ведь когда-то должен туда полететь? Должен! Вон, видал, как «катюша» шпарит снарядами! А если такую болванку запустить на небо? То-то! Так что, в скорости, человека точно туда, к звёздам, запулят. Верно тебе говорю! А почему там, в той болванке, должен быть не я, а кто-то другой?
– Потому, что ты трепло! – Веско заметил Меньшов. – Чтобы лететь туда, – механик вскинул руку к звёздному небу, – нужно быть человеком с большой буквы. Образованным, грамотным, опять же, не брехливым. А ты не по одной графе не проходишь.
– У меня девятилетка!
– Ну, девятилетка… Это конечно, здорово. В моей Сосновке ты бы был солидным человеком. Только вот полететь туда, – механик снова указал пальцем в звёздное покрывало, – твоих девяти классов точно не хватит.
– А я институт закончу.
– Какой? Бреховецкий?
На этот раз не сдержался стрелок.
– Да пошёл ты…
– А чё сразу пошёл? Чё от разговора уходишь? Раз начал – продолжай! Вот что ты умеешь? Вот скажи, после школы куда ты свои стопы направил?
– Ну, на стройку. Каменщиком. – Неохотно признался стрелок.
– О! А опосля?
– Армия. Война. Да ты и сам знаешь. Я с сорок первого…
– Нет, тут ты, конечно, герой. Ничего не скажу. Но вот насчёт того, чтобы туда…. Трепло!
– Да иди ты…. – В голосе Митюхина послышались обидные нотки. – Темнота и есть темнота. Одно слово: деревня! Человечество испокон, можно сказать, веков только и мечтало о том, чтобы там побывать. Ну, разве что кроме вот таких, как ты. Которые только мешали.
– Вот так вот сразу и мешали?
– Именно!
– И с чего это я мешаю?
– С того! Чуть что – сомневаются они! Что не сделаешь, всё не так. В самих мечты нет, и в других её морят. Вот из-за таких, как ты, сомневающихся…
– Слушай, чё ты ко мне прицепился?
– А то! Життя с вами нету!
– А с тобой есть?
– А со мной есть!
– Ну да, конечно…. Как всегда. Кто усрался? Невестка.
– Да пошёл ты….
– Сам иди….
Командир танка, младший лейтенант Зимин, под впечатлением разговора подчинённых, тоже перевернулся на спину, уставился в небо. В ту жаркую, июльскую ночь, оно под Курском было чистое, прозрачное, звёздное. Глаза привычно нашли ковш Большой Медведицы, Малую Медведицу, созвездие Кассиопеи. Чуть повернул голову в бок: Луна, в сравнении далёкими, холодными звёздами, не казалась точно таким же далёким, холодным, небесным телом. Скорее наоборот, воспринималась как своё, родное, привычное, близкое.
Лейтенант попытался пронзить небо взглядом. Как, некогда, в детстве. Прищурился, сконцентрировался. Взгляд устремился вдаль. К самой верхней звезде в W – образном созвездии Кассиопеи. На миг показалось, будто смог пронзить вакуум пустоты, проникнуть во Вселенские просторы. Вот, он проносится силой мысли сквозь пространство, звёзды всё ближе, ближе…