Боги, святилища, обряды Японии: Энциклопедия Синто - страница 12
Гонения на буддизм, которые наблюдались в первые годы Мэйдзи (разрушение храмов и статуй, преследование монахов, попытка насильственной замены буддийского похоронного обряда «синтоистским» погребением в земле и т. д. — см. симбуцу бунри), сменяется более взвешенным и реалистичным отношением к буддизму, который в результате был все-таки вписан в рамки общенациональной идеологии. Что до ученых-конфуцианцев, то они принимали живейшее участие в составлении большинства программных документов эпохи императора Мэйдзи, его указов. В центре идеологических построений этого времени находилась фигура императора — потомка богини солнца Аматэрасу. Сам император представал как разновидность синтоистского божества, правящая династия позиционировалась как божественная, несменяемая и непрерываемая. Подданные объявлялись в указах детьми императора («младенцами», сэкиси). Таким образом, японская нация представала как одна семья, в жилах которой течет кровь синтоистских божеств. Отправляя синтоистские ритуалы в святилищах своего дворца, император выступал в качестве первосвященника синто. Показательно, что программный документ эпохи — «Высочайшая клятва в пяти статьях» («Гокадзёно госэймон», 1868 г.), в которой император Мэйдзи определил главные направления будущих реформ, имеет форму клятвы, принесенной им синтоистским божествам.
После реставрации Мэйдзи вместе с увеличением места синто, который тот стал занимать в официальной идеологии, началось усиленное внедрение синтоистских текстов в массовую культуру, текстов, которые подлежали повсеместному изучению и вошли в школьные программы (прежде всего, это касается мифа и его интерпретаций учеными школы «кокугаку»). В связи с тем, что эта идеология требовала унификации весьма разрозненных синтоистских верований, многие неортодоксальные течения синто, которые напрямую не были связаны с правящим домом, подверглись преследованиям и гонениям.
В довоенное время учеными были предприняты значительные усилия по сбору, комментированию и изданию «синтоистских» текстов. Прежде всего, следует отметить 120-томное собрание текстов «Синто тайкэй» («Большое собрание синто»), а также созданный Като Гэнти (1873–1965) фундаментальный труд — индекс «Синто сёсэки мокуроку» («Индекс синтоистских сочинений») — включающий в себя все известные автору сочинения синтоистского свойства (опубликован в 1938 г.) Однако в основу школьного обучения были положены все-таки прежде всего те тексты, которые имели непосредственное отношение к императорскому дому. Государственная политика состояла в унификации верований, уменьшении количества святилищ (их слиянии и централизации), многие из которых были фактически уничтожены во времена господства тоталитарного режима. Локальные храмовые хроники, местные предания и ритуальные практики занимали в идеологии и научной практике периферийное положение и в значительной степени игнорировались.
Это утверждение справедливо по отношению как к довоенному, так и к послевоенному времени. Поскольку в довоенной тоталитарной Японии синто объявлялся надрелигиозным образованием (см. кокка синто) и использовался в открыто националистических и милитаристских целях (см. «Кокутай-но хонги», «Косицу дайтэн», «Тэнгё хосё»), после поражения Японии во второй мировой войне в обществе к нему сложилось весьма скептическое отношение, под давлением американских оккупационных войск синто был подвергнут остракизму, отделен от государства, а сам императорский дом — основа огосударствленного синто — был вынужден публично отказаться от своего божественного происхождения (см. «Нингэн сэнгэн»). После окончания войны изучение, издание и комментирование синтоистских текстов существенно замедлилось, они были исключены из школьной программы. Синтоизм был скомпрометирован беззастенчивым использованием его властями в деле националистической пропаганды, общественный интерес к синтоистским текстам также значительно упал. Хотя синто продолжал играть существенную роль в повседневной ритуальной поведенческой практике простого японца, его текстовая культура теперь реже становилась предметом объективации. Фундаментальных собраний синтоистских текстов, которые могли бы соперничать с довоенными изданиями, создано не было. Поэтому значительное количество синтоистских текстов, относящихся к местным, локальным традициям, до сих пор по-настоящему не введено в научный оборот. В эпоху господства современного исторического сознания неудовлетворительная атрибуция синтоистских рукописей (их авторов интересовала прежде всего последовательность событий, а не их хронологическая привязка к абсолютной хронологической шкале; зачастую эти авторы сознательно отказывались от авторства и предпочитали приписывать свои сочинения деятелям прежних эпох) вносит в синтоистскую текстологию немало путаницы и тоже вносит свой вклад в нежелание заниматься теми текстами, которые лишены четкой хронологической привязки.