Богиня песков - страница 19

Дети пытались убежать от матери, но быстро вернулись, когда невидимая сила позвала их обратно. Огонь огнем, а в лесу всегда было страшнее. Сэиланн забрала перепуганных мальчиков и птицу и пошла прочь.

Зачем оставаться там, где тебя может рассердить что угодно? Зачем вообще сердиться? Так еще, чего доброго, что-нибудь сгорит.

Недалеко от деревни ее остановили трое людей с безумными глазами, которые падали ей в ноги и кричали, что умоляют простить их. Ради собственного спокойствия она сказала, что прощает.

Вскоре таких стало больше. Хотя откуда они брались, Сэиланн не понимала – деревни теперь она обходила стороной, посылая за едой троих своих первых слуг. Она положила руку на перила моста, и они оплавились.

Скоро посылать за дровами и едой стало возможно и десять человек, и более, но более ей было не нужно. Ее мыслей хватало на пару часов вперед. День шел за днем, а дорога все тянулась, и она чувствовала только голод, желание огня и чужой страх. Желание сжечь что-нибудь удовлетворялось просто. Она больше не жгла людей. Она жгла встречные повозки, потому что так можно было не ждать.

И люди ее, и дети приоделись в то, что отдавали встречные.

Чужой страх ее раздражал больше, чем все остальное, но что было делать? Думать и то было тяжело.

Проклятия до нее, видимо, не долетали – может быть, потому, что страх перед непонятной девицей был слишком велик. Если бы у встречных были ружья и их было больше десятка, история Сэиланн прекратилась бы на этом месте и никогда не началась бы снова. Но ни у одного из встречных воинов не оказалось ружья – откуда в такой глуши возьмутся стрелки?

Она знала, что их края – глушь. В деревнях и поселках не было даже домов для воинов.

Так они шли, и шли, и шли… А некоторое время спустя утром, когда Сэиланн, дети и нынешние их слуги снимались с лагеря и собирались в путь, к ним явились гости.

Сначала сэи подумала, что это те недотепы, которые собирались утром вернуться с охоты – все люди казались ей сейчас на одно лицо – но у ее людей не было ни ездовых птиц, ни арбалетов, ни копий, ни ножей… в таком количестве. Они пробирались между деревьями, ведя за собой вьючных птиц. Оседланные птицы неловко, мелко подпрыгивали, стремясь вырваться на поляну.

К ее костру пожаловал отряд лесных побратимов – из тех, кого еще в шутку называют веселыми странниками. Но «веселые странники» – это обычно те, кто сопровождает новоявленных богов в путешествии по дорогам страны, а у этих – свое веселье. Что копья, что грабежи, что пожары… Меткие стрелки из арбалета среди них встречаются чаще, чем колдуны.

Поэтому сэи сделала все молниеносно.

– Ах ты, дрянь!

Воздух наполнился стонами и проклятиями. Половина отряда каталась по траве, половина еще держалась на ногах… Правда, при этом они держались и за голову. Человек, у которого перед глазами плывут красные круги, а сама голова гудит, как котел, уже никому не опасен. Нет, подумала она, хватит, если еще и кого-то сжечь, так вся голова сгорит, огонь заменит все, чем думаешь, и разговаривать разучишься.

– Ой-ей… – вздохнул глава отряда, оставшийся невредимым, и ощупал какой-то амулет, висевший у него на груди. – Это же наша законная лежка. Мы тут с прошлого года место знаем.

Она улыбнулась.

– Ну ладно, теперь твоя… – отступил он. – Хорошо, тогда мы просто пришли в гости. Что, не видно?

– А кто ты такой, чтобы ходить ко мне в гости? – рявкнула Сэиланн. Ей теперь нравилось командовать слугами. Принеси то, давай это…

Глава отряда спешился.

– А кто – ты? – спросил он. Будет ли мне позволено узнать, кто у нас тут за…

– Я – Сэиланн – перебила Сэиланн. – Неужели не ясно?

Глава ухмыльнулся во весь рот, как будто встретил богатого должника.

– А я – Кейма.

– Кейма, Кейма – проворчала разбуженная Сэйланн. – Кто такой Кейма? Враг, который хочет есть? Садись к костру, у нас утро. И-и-и… Или ты сам хочешь стать костром? Хочешь? Не хочешь?

На лице Кеймы отразилось некоторое недоумение. Почему с ним вообще разговаривает эта… Эта… непонятно кто?.. Да еще так невежливо?

Сэи хихикнула и потянулась поправить обгоревшие до половины покрывала. В ее глазах мелькнули огоньки, и Кейма вздрогнул.