Богословское-На-Могильцах - страница 7
А чтобы была понятнее значимость всех этих чинов и званий, приведем всего лишь одну строку из бумаг известного московского масона А. А. Ржевского: «Четыре ложи в России — Петр Татищев, Н. Н. Трубецкой, Новиков и Гагарин».
В этой фразе для нас очень важно появление нового имени — Николая Ивановича Новикова. Неутомимый просветитель, писатель, журналист, человек горькой и трагической судьбы, он по праву должен занять свое место в этом повествовании. В переписке многих известных людей XIX столетия имена Новикова и Гагарина стоят рядом. Несомненно, что начало их знакомству положила общая принадлежность к братству вольных каменщиков — масонам.
В XVIII столетии масонство было повальным увлечением петербургских и московских дворян. Для одних это была всего-навсего великосветская игра, другие преследовали какие-то личные или политические цели, третьи (и к ним в первую очередь относился Новиков) страстно жаждали духовного единения, служения обществу. Рассказывают, что в первые годы своего царствования Екатерина II на вопрос, где тот или иной вельможа, получала обычно ответ: «В ложе, ваше величество». Но это было, повторим, вскоре после ее восшествия на престол, когда Екатерина еще считала необходимым заигрывать со своим окружением. Вскоре она стала неутомимой гонительницей «вольных каменщиков», к каким бы слоям общества они ни принадлежали.
«В то время существовали в России люди, известные под именем мартинистов… — писал А. С. Пушкин в статье «Александр Радищев». — Странная смесь мистической набожности и философического вольнодумства, бескорыстная любовь к просвещению, практическая филантропия ярко отличали их от поколения, которому они принадлежали».
Было бы крайне легкомысленно в рамках этой небольшой книги пытаться, хотя бы бегло, рассказать о религиозно-нравственном учении, имеющем к концу XVIII столетия уже довольно солидную историю. Нам важно сейчас отметить, что человек высочайших моральных принципов, не терпящий никаких компромиссов, Н. И. Новиков поддерживал в течение ряда лет отношения с князем Гагариным. Известно, что Гагарин несколько раз посещал Новикова, когда тот в 1779 году переехал в Москву и усиленно занялся издательской деятельностью.
В журнале «Русский архив» за 1892 год натолкнулся я и на такой любопытный факт. В 1773–1775 годах Николай Иванович Новиков взялся за издание «Древней российской вивлиофики» — библиотеки памятников русской истории, культуры и быта.
С похвалой отозвался об этом издании Николай Михайлович Карамзин: «Господин Новиков в самых молодых летах сделался известен публике своим отличным авторским дарованием… издал многие полезные творения, например, «Древнюю российскую вивлиофику»…»
Такое издание, равно как и выходивший ранее «Опыт исторического словаря о российских писателях», требовало наличия большой домашней библиотеки. И она была у Новикова. Хранились в ней и «Сочинения игумена Ювеналия Воейкова» с посвящением автора: «милостивому государю Гавриилу Петровичу Гагарину подносчик старец Ювеналий Воейков». Книги тогда передаривали редко, и то, что труд, поднесенный князю автором (судя по фамилии, родственником со стороны жены), был затем презентован Новикову — говорит о многом.
…Непросто было столь долгие годы удержаться вблизи престола. Теряли чины и звания сановники, имевшие гораздо более близкое отношение к императорской фамилии, чем сотоварищ в годы учения наследника. Убирается в отставку генерал-прокурор Петр Лопухин, отец фаворитки Павла, через полгода та же участь постигает его преемника на генерал-прокурорском посту Александра Беклешова, изгоняется с дипломатического поприща Семен Воронцов, а уж какая шла чехарда с замещением должностей канцлера и вице-канцлера — сказать невозможно. Федор Васильевич Ростопчин, к примеру, и трех месяцев в этом кресле не продержался, другие — немногим более…
А ведь и вице-канцлер Панин, и Лопухин были ближайшими родственниками Гагарина: князь, как мы знаем, являлся опекуном Панина, Лопухин же, приходившийся Гавриилу Петровичу сватом, был его благодетелем при дворе. Свояки и давние приятели князя попадали в немилость, а он по-прежнему оставался в монаршьем благорасположении. Умен и дальновиден был — умел считать не только казенные доходы и расходы, но и быстро, а главное, безошибочно просчитывал, подобно опытному игроку, ходы фигур, скучившихся возле короля. Одним словом — гроссмейстер…