Богослужение и служение словом - страница 14
Возьмём, однако, редкий случай, касающийся не какого-то отдельного брата, а целого собрания, когда именно в нём кроется причина того, почему служение не признаётся. Предположим, что тот или иной брат гораздо духовнее всего собрания, а потому это собрание не может понять или оценить должным образом его служение. Однако разве не должен сам служитель Христов в данном случае испытывать себя в плане того, стремится ли он быть похожим на своего учителя и подобно ему учить и "проповедовать им слово, сколько они могли слышать” (Марк. 4:33), и достаточно ли в нём убеждённости апостола Павла, который мог сказать: "Мы... были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими... " (1 Фес. 2:7); или в другом отрывке: "Я питал вас молоком, а не твёрдою пищею, ибо вы были ещё не в силах, да и теперь не в силах" (1 Кор. 3:2)? Если же и теперь, несмотря на умноженные старания и благоразумное служение, он не найдёт ожидаемого и столь необходимого ему признания, то, вероятно, для него это обернётся серьёзным испытанием веры, но познав то, что целью всякого служения является назидание и что, если верующие не назидаются через служение, не затрагивающее их совесть, то разве не подумает он о том, чтобы перестать навязывать им своё служение? Во всяком случае, любое противоположное действие добавило бы и без того к печальному положению ещё раздражение или ожесточение. Любой смиренный служитель Господа при таком положении дел признал бы, что самым мудрым для него будет молчание в предположении, что его Господь должен дать ему в связи с этим явное указание на то, что ему следует исполнять своё служение где-нибудь в другом месте.
С другой стороны, мне хотелось бы серьёзно предостеречь от той западни, в которую в подобных случаях охотно заманивает дьявол, а именно от духа безжалостной критики всего, что происходит на собраниях верующих. Усилия врага направлены на то, чтобы бросить нас от одной крайности в другую: в одно время мы проявляем такое равнодушие, что почти не обращаем внимание на происходящие вокруг нас события. Мы довольны, если чем-то заполнен хотя бы один час. В другое время мы направляемся прямо на подстерегающие нас подводные камни и довольно резко рассуждаем обо всём, проявляя полное бессердечие. Сохрани нас, Господи, в благодати Своей от обеих крайностей! Ничто так ясно не обнаруживает прискорбного состояния души и не препятствует так сильно любому благословению, как дух безжалостной критики и осуждения. Мы собираемся все вместе, чтобы поклониться Богу, и чтобы назидать друг друга, а не с намерением осудить кого-то из братьев, вынося решение о том, исполняет ли этот брат своё служение как плотский, а тот молится ли в духе. Всякое проявление плоти заслуживает непременного осуждения. Однако было бы очень печально и весьма унизительно видеть это в собрании и осуждать там, вместо того, чтобы, имея на то счастливую привилегию, радоваться там всему совершенству нашего почитаемого Господа и Спасителя. Так давайте же остерегаться любого духа придирок и критики.
Мы все знаем, что есть дары незначительные и дары выдающиеся, и мы знаем того, который членам тела, кажущимся нам незначительными, даровал великую честь (1 Кор. 12:24). Не всё, что делает какой-либо брат в собрании, является плотским только потому, что он, возможно, в тот или иной момент уступил плоти. Мы хорошо сделаем, если в этой связи почаще будем вспоминать слова одного уважаемого всеми служителя Господа. А он говорил: "Прежде всего, важно обратить внимание на две вещи: во-первых, на природу нашего дарования, а во-вторых, на его степень. Я уверен, что некоторые дарования получили бы большее признание, если бы брат, принявший это дарование, не преступал бы меру своего дара. "И как, по данной нам благодати, имеем различные дарования, то, имеешь ли пророчество, пророчествуй по мере веры" (Рим. 12:6). Всё, что не соответствует этой мере – от плоти. Человек выставляет себя на передний план. Это всегда чувствуется, и весь его дар отвергается, потому что этот брат не осознает, что обязан знать меру. Действует его плоть, и поэтому не следует удивляться тому, что теперь всё сказанное им приписывается плоти. То же самое относится и к природе дара. Если какой-то брат, обладающий даром увещевать, начинает также и учить, то этого не хватит и не может хватить для того, чтобы назидать. Я был бы рад, если бы каждый брат, служащий словом, обратил серьёзное внимание на это последнее замечание, потому что за недостатком преданности со стороны своих служителей оно, возможно, никогда не достигнет его слуха и не направит его по какому-то другому пути".