Бокал эльфийского - страница 42

  - Жаль, они рано пришли, я ничего не успел.

  - Да как вы смеете?! - взорвалась Лара.

  Кусая губы, она жалела, что не может ударить студента. Нахал же расцветал с каждой минутой, смотрел презрительно, свысока.

  - Дура ты, - хмыкнул Алгис. - И магиня никудышная. Попробовать точно не хочешь? Терять уже нечего, а так хотя бы удовольствие получишь. Я к каждой ключи найду.

  - Вы забываетесь! - от возмущения Лара стала пунцовой. - Извольте обращаться ко мне на 'вы', студент Саймо.

  Алгис расхохотался, лукаво блеснув зелёными глазами. Они будто стали ярче, переливались сотнями изумрудов, госпожа Даш невольно залюбовалась. Таких нет даже у Валентайна, по её мнению, самого красивого мужчины на свете.

  - Если надумаешь, я тебя подожду, - развязно продолжил Алгис и одарил взглядом, от которого бросило в жар. - Я же говорил, что достаточно взрослый.

  Не удержавшись, наплевав на этику, Лара влепила студенту пощёчину. Тот тут же помрачнел. Лара так и не поняла, были эти это игра тени, или Алгис действительно оскалился. Её это не волновало, самое главное - студент ушёл.

  Госпожа Даш нерешительно поскреблась в дверь кабинета и услышала раздражённое: 'Войдите!' Глубоко вздохнув, она потянула за ручку.

  Валентайн стоял у окна, спиной к двери, упершись руками в подоконник, и смотрел на снег. На столе белели два листа бумаги. Лара боялась посмотреть, что там, боялась подойти, так и замерла на пороге. Декан всё не оборачивался, пришлось покашлять, чтобы напомнить о своём присутствии.

  - Я, кажется, сказал - завтра, - холодно обронил Валентайн, даже не повернув головы.

  Лара поёжилась. Никогда ещё он не говорил с ней так, даже когда считал всего лишь предметом мебели в преподавательской. Будто ледяной ветер обжёг щёки.

  - Я хотела объяснить, ты всё не так понял...

  Госпожа Даш пересекла кабинет и положила руки на плечи Валентайну. Тот скинул их и напомнил о субординации.

  - Но, - опешила Лара, - мы ведь не просто начальник и подчинённая. Или... - тут её осенило, - ты от ревности, да? Так ничего не было! Он спрятал шпаргалку, пришлось обыскивать, а потом Саймо неожиданно снял штаны, начал домогаться...

  - Не оправдывайтесь. Вас поймали на горячем.

  - Валентайн! - взмолилась Лара, схватила его за руку и прижала ладонь к губам. Госпожа Даш чуть не плакала. - Ты ведь знаешь меня, знаешь, я не могла!

  - Понятия не имею, - возразил декан, но руку не отдёрнул. Он по-прежнему стоял спиной к Ларе. Тускло мерцал свет под потолком, даря ощущение интимного уюта. В любое другое время, но не сейчас. - Вам нравятся зеленоглазые мужчины определённого типа, это я понял. Как и то, что вы способны на преступление ради утоления желания.

  Лара всхлипнула и, повинуясь порыву чувств, повисла на шее любимого. Расцеловала отгородившегося от неё стеной отчуждения декана и поклялась в собственной невиновности.

  - Ты так жесток! - всхлипнув, она отстранилась и отвернулась, утирая слёзы.

  - Я видел. Ты лежала на нём и держала...

  - Кому из нас ты веришь, Лейни? - с тоской спросила Лара, назвав декана уменьшительным именем, которое шептала только в постели. - Ему, этому развратному мальчишке, или мне, своей любимой женщине? Ведь я тоже тебя люблю, я всё для тебя сделаю, только не оскорбляй недоверием.

  Валентайн молчал, и с каждой минутой это молчание становилось всё материальнее. Ларе казалось, будто оно давит на плечи, стискивает обручем голову.

  Сердце то пускалось в галоп, то замирало.

  - Хорошо, - наконец глухо ответил декан и махнул рукой на кресло, - садись. Чаю хочешь?

  Лара кивнула, но просто так, не думая. Меньше всего на свете её интересовал чай.

  - Рассказывай. Я выслушаю обе стороны, - Валентайн подогрел воду и потянулся за коробкой с терпким напитком.

  Госпожа Даш не знала, с чего начать. Хотелось спросить, любит ли он её, но вопрос никак не вязался с объяснением. В конце концов, именно так заговаривают зубы неверные жёны. И Лара начала рассказ с начала, с той перемены, на которой подошёл Алгис. Декан внимательно слушал, не перебивая. Поставив перед Ларой чашку чая, он устроился на подлокотнике кресла, когда как госпожа Даш сидела на мягкой обивке. Сколько сладостных минут провела она в этом кресле, а теперь, запинаясь от волнения, пыталась оправдать своё доброе имя.