Бокал эльфийского - страница 5

  Лара, к сожалению, не могла позволить себе жильё вблизи от учебных корпусов. Она копила на собственный дом, а квартиры тут стоили дорого, ничего не отложишь. Апартаменты занимали целый этаж, плюс хозяева брали доплату за историю жилища: чем старше и известнее особнячок, тем дороже. Самым престижным считался четвёртый по счёту, с единорогом. Там жил профессор соседнего факультета с сестрой, женой и двумя дочерями.

  Главные ворота Университета выходили на центральный бульвар Альды - излюбленное место прогулок парочек и 'выгула' нарядов модниц. Здесь, в тени каштанов, зазывали к себе вывески лучших лавок и двери самых дорогих рестораций.

  Лара, словно вор, миновала опасный участок и, переждав за бочкой для сбора дождевой воды, пока проедет молочник, подошла к воротам. Пластина сработала на славу: замок щёлкнул, и пропустил госпожу Даш на территорию Университета.

  Дождь усиливался, будто подгоняя.

  Водостоки гудели, выплёскивая потоки воды в специальные желоба, проложенные вдоль стен. Из них влага уходила под землю через сложную систему канализации.

  Кирпичные стены учебных корпусов покрылись тёмными подтёками; неприязненно и хмуро смотрели зашторенные глазницы окон.

  На песчаных дорожках ни души, хотя в столовую, судя по свежему следу колёс, уже завезли продукты. Что ж, пока судьба благоволила к Ларе. Она крадучись пробралась к зданию родного факультета, сложила зонт и вошла. Как непривычно тихо! Кажется, шаги гулким эхом разносятся по всему зданию.

  Магические светильники не горели, и, поколебавшись, Лара зажгла их: тяжело подниматься по лестнице, ничего не видя. Можно, конечно, сотворить портативный огонёк, но зачем тратить время? Лучше спокойно подняться, а потом хлопком погасить свет.

  Возле кабинета декана накатила волна паники, но Лара успешно справилась с ней, достала мелок и принялась за работу. Вязь рун быстро покрыла дверь и притолоку. Теперь, даже вздумай Лара кричать, никто не услышит.

  Пластина со второй попытки справилась с замком. Он оказался несколько сложнее, чем предполагала Лара, пришлось внести ряд изменений в заклинание.

  Госпожа Даш занесла было ногу через порог, но тут заметила лужицу воды на полу. Несомненно, она натекла с одежды. Лара поспешила высушить её, проверила, не осталось ли ещё мокрых следов в коридоре: по ним легко вычислить личность взломщицы, и вернулась к кабинету. Быстро проскользнула в него и захлопнула дверь.

  Пару минут Лара просто стояла на пороге, млея от запаха горького парфюма, которым пропиталась комната. Не удержавшись, любовно погладила кожаное кресло, подержала в ладонях ручку из драконьего зуба. Её касались пальцы Валентайна, одно это делало вещь бесценной. Ручку подарили декану коллеги, желая выказать своё расположение. Тот в ответ хмыкнул, не поверив ни единому слову, но взял. Теперь подписывал ручкой приказы.

  Драконий зуб ценился дороже золота. Вещи из него стоили баснословно дорого. А если зуб выпал сам, то и вовсе считался раритетом.

  Лару отрезвил взгляд на часы. Засуетившись, она достала из сумки бутылочку с зельем и подняла крышку заварочного чайника. Он стоял на столе, на специальной малахитовой подставке. Настоящий лоретский фарфор ручной росписи. На белом поле расцвели цветы - алые маки и хрупкие жёлтые мимозы. Странный выбор для мужчины, но, может, тоже подарок.

  Чай Валентайн заваривал сам. Не обычный - высокогорный, с примесью лепестков и сушёных трав. Никто, кроме декана, к чайнику не прикасался: тот по неведомой причине трепетно относился к данному предмету. Теперь, задумавшись, Лара уверилась - точно подарок. И не просто подарок, а от близкого человека.

  В самый ответственный момент руки предательски задрожали, и Лара едва не расплескала зелье. Хорошо не успела открыть, а то пролила бы. Промелькнула мысль: правильно ли она поступает, не коверкает ли чужую жизнь? Любовь - настолько тонкое чувство, дар свыше, поцелуй Небес... 'Но ведь и я заслужила счастье, - успокоила совесть Лара. - Я же не веду в Храм, не подчиняю себе. Зелье не способно сломить чужую волю, оно всего лишь вызывает временное помутнение. А после Валентайн выберет сам. Разве слепому не открывают глаза?'