Боль Тьмы - страница 44

Всё шло просто отлично, пока ему не привезли ребёнка. Оказалось, что Лайл де Лиор в своё время знатно покутил и у него был наследник. Герцог признал своим сыном незаконнорожденного мальчика, только тот никогда не стремился к общению с отцом и прочей его роднёй. Недавно, с сыном Лайла произошёл несчастный случай. Он ушёл за Грань вместе со своей женой, оставив сиротой маленького Закроса.

Почему Эридан не отмахнулся от мальчишки, и не отправил того в приют, он и сам не понял. Но было что-то такое во взгляде мальчика, отчего хотелось ему помочь. И Пресветлый взял племянника, хоть и не кровного, на воспитание.

Когда Закрос повзрослел, у него проснулся довольно сильный дар. Пришлось отправлять парня в академию. В то время, Эридан готовил покушение на короля Тариана Первого. Но племянник заметил, что было бы намного выгодней подчинить короля. Пресветлый прислушался к словам Закроса, которые себя оправдали. Ведь покушение, кроме смуты и мизерной выгоды, ничего бы не дало.

С тех пор Закрос стал главным советником своего дяди. Это он придумал план мести и способ удержаться у власти надолго. Эридан с помощью зелья подчинил короля и через него они смогли повлиять на принятие нужных им законов.

Они запретили простолюдинам обучаться в академии, а после назначили ректором Лирентия де Витара. Ведь все знали, как тот любит власть и золото, а такими людьми проще управлять. Затем, упростили обучение для аристократов, чтобы в королевстве не было сильных магов, способных отобрать власть у семейства де Лиор.

И жили дядя с племянником как в сказке. Ровно до того дня, когда Закрос сообщил, что вскоре им будет принадлежать весь мир и куда-то исчез на несколько дней. Домой племянник вернулся абсолютно другим. Было заметно, что ему больше не приносят радости былые интриги. Он не желал участвовать во многих затеях дяди. Закрос просто самоустранился и постепенно свёл общение с Эриданом на нет. А три года назад он вдруг объявился в академии и начал разрушать всё, что сам и создавал.

Но это были цветочки.

Месяц назад, он пришёл к Эридану, как они и договаривались, через час после разговора по кристаллу связи.

— Приветствую, дядя, — произнёс Закрос и уселся в кресло.

— Рад встрече, дорогой племянник. Выпьешь со мной? — Эридан подошёл к бару.

Он налил виски, добавив в стакан Закроса каплю сильнейшего яда из специального отверстия в кольце. Его он носил с собой всегда, для таких вот случаев, когда нужно кого-нибудь незаметно отправить за Грань. Протянув напиток племяннику, Эридан уселся за стол и отсалютовал.

— За встречу! Чем обязан твоему визиту? — поинтересовался Пресветлый, делая глоток виски.

— Меня интересует, где ты был в новогоднюю ночь, — перешёл сразу к делу Закрос, отпивая напиток.

Эридан уставился на племянника, ожидая, когда подействует яд. Но к удивлению главы Ордена, Закрос умирать не собирался. Он, вежливо улыбаясь, ждал ответа на свой вопрос.

— Я был здесь, в своём поместье, — медленно проговорил Эридан. — Могу узнать, чем тебя так заинтересовало моё местоположение во время праздника?

— Конечно, можешь, — усмехнулся племянник. — В ту ночь, из академии пытались похитить адептку.

— И как это связано со мной? — удивился Пресветлый.

Правда, удивлялся он не событию, а тому, что Закрос допил виски и поставил пустой стакан на стол. Однако до сих пор был бодр и свеж, ни капельки не напоминая мертвеца.

— Похитителями, были члены Ордена Единого, — Закрос склонил голову набок и внимательно разглядывал мужчину, сидящего напротив.

— Ты обвиняешь меня?! — воскликнул Эридан. — Зачем мне какая-то адептка?

— Вот и мне это очень интересно, дядя, — сделал акцент на последнем слове Закрос.

Он хмыкнул, наблюдая, каким честным взглядом смотрит на него Эридан, а затем встал и пошёл к двери. Около выхода Закрос остановился и проговорил, поворачиваясь лицом к Пресветлому:

— Если с головы Элины де Гис, упадёт хоть один волосок, от тебя, как и от Ордена не останется даже воспоминаний. Надеюсь, ты меня понял?

Эридан Пресветлый сидел белее мела, глядя на серебристую дымку вместо лица у безликого, которым вдруг стал его племянник. Во рту пересохло от ужаса, и он с трудом выдавил из себя: