Больно не будет - страница 47

— Не волнуйтесь, Антон Сидорович, — пришел на помощь Новохатов. — Мы и так про вашего сына все знаем. Кота в мешке не утаишь.

— Спасибо тебе, Гриша! Да как же не волноваться. Событие чрезвычайное. Мать-то не дожила... А вот ей бы поглядеть. Такие люди собрались из-за сыночка, честь ему оказывают. Конечно, волнуюсь. Ну да чего там, говорить складно не умею, враз не научишься. Хочу сыну сказать, чтобы он запомнил — почет не картинка, на стену не повесишь. Долгий почет мало кому достается. А и короткий почет — радость тоже огромная. Давайте выпьем за сегодняшнюю Кирину радость, чтобы она у него была и в дальнейшем не последняя. А так — что ж. Я сына знаю. Он парень работящий, не подведет. За тебя, Киря, и за всех, значит, здешних товарищей и гостей!

— И за вас тоже! За вас особенно! — сказал Новохатов.

Дальше праздник потянулся гладко, по обычному порядку. Гриша вел застолье со сноровкой, не испытывая усталости. За весь вечер он не выпил и двух рюмок, только пригубливал. Постепенно стол, как водится, разделился на отдельные группки, которые обсуждали свои собственные проблемы. Собрались здесь в основном люди, занимающиеся одним делом, но разных возрастов, амбиций и пристрастий. Кирьян ходил за спинами гостей вокруг стола, присаживался то к тем, то к другим, выслушивал с добродушной миной все новые и новые поздравления. Расслабленный и утомленный, он все более делался похожим на постороннего наблюдателя на собственном торжестве. Он прибился к Новохатову и к Кире с Шурочкой.

— Хватит выступать, Гришка, — сказал утомленно. — Уже все выговорились. Дай людям отдохнуть! Тебя никто не слушает давно.

— Я ни к кому не навязываюсь, — ответил Гриша сурово. — А вот ты мотаешься как привидение и весь в губной помаде. Ты что себе вообразил, несчастный?!

— Люблю его! — сказал Башлыков Кире и всему столу. — У него сердце как одуванчик. Ты, Гриша, меня не ругай! Меня сегодня нельзя ругать... А-а, это ты, Шурочка? Тебе понравилась жареная утка? Это Анюта придумала, чтобы заказать утку. Я был против. Я хотел, чтобы на горячее была киевская котлета. Это как-то солиднее.

— Какой ты смешной, Кирька! — сказала Шурочка и потянулась губами и руками и расцеловала именинника.

Гриша давно не видел лучшего друга захмелевшим, а счастливым и глупым не видел никогда. Он растрогался.

— Очумел наш будущий академик, — объяснил он Кире. — Не выдержал испытания медными трубами.

— Диссертация — ерунда! — Башлыков скривился в сумеречной усмешке. — Это лишь повод. А вот когда собираются вместе хорошие люди — это значительно. Это как дуновение вечности. Не правда ли, друзья?

Новохатов почувствовал необходимость сходить в туалет и увел с собой Кирьяна. Там он заставил его умыться и причесаться. Он вытер Кирьяну лицо своим платком.

— Я всегда тебя слушался, всегда! — вспомнил Кирьян. — Никого так не слушался в жизни, как тебя. Почему это, Гриша? Как это объяснить?

Новохатов с улыбкой смотрел на умильную, хитрую физию друга и вдруг ощутил укол непонятной тоски. Точно сверху откуда-то, из туманной выси, его поманили, незрячего. Он тоже умылся, закурил, дал сигарету другу. В туалете у окошка хорошо было стоять, тихо, свежий сквознячок тянул из форточки.

— Ну ответь! Почему я тебе подчиняюсь, всегда подчиняюсь? — капризничал Башлыков. — Какая в тебе сила, которая выше моей? Ведь есть эта сила, есть? Да я чувствую, что она есть. Эх, Гриша, не понимаешь ты себя!

Новохатов курил, и тоска, попытавшаяся его скрутить, потянулась с дымом в форточку.

— Что-то меня мучает, Кирька, а что — не пойму. В голове иной раз сосет, как в вакууме. Невтерпеж. Словно там мало чего осталось и жить больше нечем. У тебя так бывает?

— У тебя с женой все в порядке?

Новохатов хотел ответить честно, но не сумел. Он сам правды не знал.

— Не в жене дело. Наверное, в возрасте. Наверное, лимит восприимчивости и любопытства исчерпан. Я как-то поймал себя на мысли, что мне ничего особенно не хочется. Понимаешь? Сильных желаний нет. А вроде рановато, да?

— Все-таки диссертацию защищать надо, — уверил его Кирьян. — Надо двигаться.