Болотный попик - страница 8
— Что же ты, отец Георгий, со своей болезнью не борешься? Ты борись! К врачам езжай! Пусть лечат!
— Ничего, — говорит Егор. — Вот в Оптину съезжу… Бог даст, исцелюсь…
Гвоздарёв окидывает Егора взглядом:
— Не доедешь ты, батюшка… Слаб очень… Вон дышишь как тяжело. В груди, видно, стеснение… И ноги, смотрю я, опухли…
— Ничего, Господь доведет, — отвечает Егор.
Гвоздарёв только головой покачал, когда Егор от него отошел.
— Удивительное дело… Даже странно как-то… Господу служишь, а Он тебя пожалеть не может… Вроде как отвернулся…
И вот сразу после Ильина дня Егор и в самом деле собрался в дорогу — в Оптину пустынь. Пока добирался, сколько раз думал — все, конец, не доехать. А вот добрался, к самому празднику успел — к Преображению Господню.
В монастыре Оптинском неспокойно — суета, шум. Машины грузовые взад-вперед гоняют, рабочие в грязных одеждах, под ногами мусор строительный. Как разорили большевики в свое время обитель, так она до сих пор устраивается. И повсюду толпы паломников.
Отстоял Егор обедню в соборе — и скорей в скит, к старцу Антонию. Там тишина, покой. Возле кельи старца дуб огромный, в два обхвата. Под дубом народу — толпа целая. Скоро сам Антоний на крыльцо вышел, веселый такой, улыбается. Подрясничек на нем белый, поясок кожаный, на голове — камилавочка мягкая. Все сразу к нему кинулись:
— Благослови, батюшка…
Кто-то кричит:
— Не напирайте Христа ради… Задавите…
А Антоний улыбается и говорит:
— Проще жить надо, проще… Где просто, там ангелов со́ ста, а где мудрено — там ни одного… Жить не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем — мое почтение… Господь почивает в простых сердцах… Где нет простоты, там одна пустота…
Какая-то женщина в шляпке вперед протиснулась, коляску перед собой толкает. В коляске — мальчик расслабленный, руки-ноги плетьми висят.
— Что делать, батюшка? — спрашивает она. — Болен он у меня…
— А ты молись, и довольно дела, — отвечает старец. — Человеку болезни полезны… Болезнь и есть Божье посещение. Скорбями истребляются грехи наши. Нет скорбей — нет и спасения. Жди скорбей, как любезных гостей. Ненаказанные, вы не сыновья… Если со Христом, то и со скорбями…
Потом вдруг спрашивает:
— Есть ли у тебя, матушка, платочек?
Женщина порылась в сумочке, достала платок. Старец спустился с крыльца, взял платок и разложил его на коленях мальчика, после чего стал доставать из кармана сухарики и класть на платок.
— Была у меня гостья — Царица Небесная, вот после Нее и осталось. Дома этих сухариков дай мальчику покушать.
Рядом какой-то парень молодой — очки, бородка, волосы в косичку заплетены. Старец посмотрел на него и говорит:
— Знаю, сирота, знаю… Один ты, без матери, без отца… А ты не беспокойся… Есть у тебя Отец… Небесный… Ты смирись — и все дела. Вино пить бросишь… Сердца смиренных — дом Господа… Господь смиренных и посещает Своей милостью.
— Где же его взять — смирение? — вздыхает бородатый.
— А ты смотри только на свои грехи… Вот оно и придет к тебе, смирение… И не пей вина больше, не пей…
Сказал это Антоний и идет дальше, народ перед ним расступается. Подходит он к старушке. Та согнулась вся, на костыль опирается. Увидела, что старец возле нее, — полотенце ему вышитое протягивает. Антоний полотенце взял, утерся им три раза и говорит:
— Ну, ты еще бегать будешь…
И идет дальше. А старушка постояла-постояла — и вдруг костыль отбросила и пошла следом за старцем, да так бойко, что не угнаться. Кто-то закричал:
— Чудо! Чудо!
А старец только рукой отмахивается. Тут он как раз перед Егором оказался. И прямо к нему обращается:
— Какое там чудо! Не это главное. Терпение — вот что нужно. Терпение выше чудес… Бог чудес и не требует, только смирения и терпения…
— Слабый я, — говорит Егор. — Вот дьявола не смог одолеть…
— А ты терпи, — отвечает старец. — Терпеливый лучше сильного. Силой-то никогда ничего путного не делалось. А дьявола только смирением и можно одолеть… Силой его не взять…
Утром чуть свет Егор в монастыре. Вот стоит он в соборе, певчие красиво так поют, тонко: «Изведи из темницы душу мою…» Народу в храме — не протолкнуться. Кругом на полу корзинки и узелки с яблоками: Преображение Господне — яблочный Спас. И пахнет в соборе по-домашнему — свежими яблоками. Будто это и не церковь вовсе. После молитвы священник окропляет яблоки, и все едят их тут же, в храме. Даже певчие на клиросе жуют. Егор смотрит — к дьякону женщина какая-то подходит в платке. Лицо вроде знакомое. Дьякон дает ей большое красное яблоко.